Оказавшись внутри Зорге почувствовал себя в большей безопасности, чем снаружи. Он брезгливо принюхался, ожидая учуять застарелую вонь, но никакого неприятного запаха не было. Он не помнил, бывал ли здесь в детстве, но вся обстановка была знакома. Выложенные белым кафелем стены, потолок с отслоившейся побелкой, три потрескавшиеся открытые двери. На стенах плакаты, призывающие чистить зубы, мыть руки и заниматься физкультурой. Физкультуры на сегодня ему уже хватило, лёгкие ещё немного покалывало при глубоких вдохах. Левая дверь вела в туалет, средняя в кабинет, в котором из рассохшихся шкафов свешивались жёлто-серые бумажные листы. Зорге пошёл в правую дверь, где сквозь слой пыли ещё блестел угол хромированного процедурного стола.
Окно, выходящее на задворки лагеря, было цело, и свозь заросли кустов снаружи проникало достаточно анемичного осеннего света. На стенах тоже висели медицинские плакаты, на этот раз изображавшие технику оказания первой медицинской помощи и основы реанимации. Кажется, стены до сих пор хранили стойкий больничный запах. На вешалке в углу ещё висел порыжевший от времени халат. У окна стояло стоматологическое кресло, накрытое пожелтевшей от времени плёнкой. Стоматология Зорге не интересовала, а вот хирургия пришлась бы кстати. Стеллаж и шкаф были целы, но пусты и покрыты пылью. По стене до самого пола сбегала ровная трещина, как будто прочерченная рейсфедером, проходящая точно между двух пожелтевших розеток, над которыми ещё сохранились красные цифры с обозначением номинала напряжения. Трещина упиралась в стол, который так часто красили белой масляной краской, что время не смогло нанести ему никакого урона, кроме слоя грязи. Зорге подёргал ручки ящиков, но ни один не открылся. Внутри что-то глухо звякнуло. Зорге обвёл комнату глазами в поисках чего-нибудь тяжёлого. Самыми тяжёлыми, безусловно, были его мысли. Взгляд его остановился на вешалке, основанием которой служил массивный диск сантиметров тридцати в диаметре. Зорге брезгливо двумя пальцами сбросил на пол халат и взял вешалку двумя руками, как дубину, удивившись её весу. Немцы, наверное, сделали бы из такого же количества металла пять вешалок и три канистры. Приятно было ощутить в руках настоящую опасную тяжесть. Размахнувшись, как путеец, забивающий костыль в шпалу, Зорге нанёс сокрушительный удар по верхнему ящику. Он немного задел вешалкой стену, но у ящика всё равно не было шансов. Дерево взвизгнуло и раскололось. Зорге ударил ещё два несильных удара, чтобы стол больше не вздумал сопротивляться. Закончив, он отбросил вешалку, как штангист низвергает штангу, установив мировой рекорд. Из сломанного ящика со звоном просыпалось какое-то разбитое стекло. Зорге выдвинул первый ящик, в котором не было ничего кроме осколков, жёлтых бумаг, старого штемпеля и массивного дырокола. Во втором ящике были тоже бумаги с расплывшимися лиловыми печатям, а в третьем оказалось то, что он искал – завёрнутый в потрескавшийся чехол из рыжего дерматина набор хирургических инструментов. Зорге развернул на столе находку, испытывая чувство, как ребёнок, распаковывающий найденный под новогодней ёлкой подарок.
Подарок разочаровал. Среди пинцетов, зажимов, ножниц Зорге обнаружил только один инструмент, который можно было использовать как оружие – скальпель. Но скальпель всё равно был лучше, чем ничего. Он был похож на небольшую хищную рыбу, может быть, барракуду. Зорге внимательно осмотрел лезвие. Ни одной кляксы ржавчины, скальпелем явно ни разу не пользовались. Зорге опустил его в карман, раздумывая, не стоит ли насадить инструмент на какое-нибудь древко на манер копья, и решил, что не стоит. Копьё не даст ему преимущества в дальности действия перед ружьём, а скальпелем можно нанести скрытый удар, прикинувшись подавленным и сдающимся в плен. Вопрос только в том, станут ли его брать в плен, но сейчас думать об этом не было смысла. С оружием он почувствовал себя лучше. Зорге направился к выходу, думая о том, что, может быть, в этом лагере есть тир и стоит его поискать. Здесь же наверняка играли в «Зарницу» или «Захват флага», может, и тренировали юных стрелков. Перед тем, как выйти наружу, Зорге высунул голову и внимательно осмотрелся. Ничего, кроме кустов, деревьев и неба.
