Он не знал, как его преследователи опередили его. Скорее всего, они тоже были из этих мест и знали, что здесь есть заброшенный пионерлагерь, в котором можно спрятаться. Шило точно был местным, а ведь именно он договаривался со Спасибой о встрече с этими коммерсантами из Китая.
Зорге крался вдоль забора, вжав голову в плечи и стараясь не производить ни звука, остро чувствую беззащитность собственной спины. Выстрелов больше не было слышно, но Зорге знал, что нужно быть осторожным. Внезапно в голове ярко вспыхнул название лагеря – «Лесная сказка». Он принадлежал крупному строительному тресту, а в этом тресте работали родители Шила, и они же, скорее всего, помогли тогда, много лет назад, устроить в лагерь и Зорге. Шило сидел с ним за одной партой до того года, когда всё случилось. Опять воспоминания грозили проступить на поверхность, но новый далёкий выстрел их спугнул. Забор закончился, и Зорге нырнул в кусты. Стреляли откуда-то справа, значит, он, может быть, не окружён. Ещё один выстрел, ещё дальше и правее, и Зорге непроизвольно радостно улыбнулся. У них не хватит людей, чтобы окружить весь лагерь, и можно воспользоваться этим и улизнуть.
Теперь Зорге почти бежал, не обращая внимания на лезущие в лицо ветки. Он забирал всё левее, пока не выпал из зарослей возле нескольких рядов наполовину вкопанных в землю шин – полосы препятствий для спортивных эстафет. Покрышки ещё хранили следы времени в своих трещинах и пазухах. Видимо, точно так же в трещинах и пазухах его памяти хранятся воспоминания о том лете. Зорге переступил через поваленный ржавый флагшток и увидел за деревьями зелёную от мха крышу хозяйственного блока. Если обойти хозпостройку и выйти в лес, он окажется максимально далеко от того места, где слышал выстрелы.
Перед зданием была вывалена куча сгнившего чёрного мусора, а стены пострадали от пожара. Когда-то здесь был огромный костёр, гораздо больше, чем устраивали для отдыхающих пионеров. Внутрь здания Зорге даже не стал заглядывать, потому что ничего, кроме закопченных кирпичей и оплавленного линолеума, там найти уже было нельзя. Пожарище уже поросло молодыми деревцами. Зорге обошёл здание, за которым росли несколько уже сбросивших хвою лиственниц. Вокруг был разбросан обгорелый и превратившийся в неузнаваемую труху мусор. По этим отметкам, как Ганзель и Гретель по хлебным крошкам, Зорге пошёл туда, где едва заметная тропинка выводила к опушке леса. Забор здесь тоже был, но не кирпичный, а из металлических уголков, между которыми была натянута стальная сетка. Столбики из железобетона, к которым крепились уголки, торчали в разные стороны, как зубы во рту бомжа. Зорге остановился у ближайшей лиственницы и спрятался за её серый ствол, что-то высматривая впереди. Покосившийся забор был границей, переступив которую он снова станет беззащитен и превратится в гонимую дичь. Зорге переводил взгляд от дерева к дереву, пока они не стали сливаться в сплошное серо-зелёное пятно. Забор был в нескольких метрах, и ближайшее прясло почти лежало на земле. Какое-то странное чувство удерживало Зорге от последнего шага. Только сейчас он обратил внимание, что каждый его выдох даёт облачко пара, и пришлось постараться делать более мелкие вдохи. Рука, держащая ствол, совсем озябла, и Зорге спрятал её в карман, где притаилось единственное оружие, скальпель. Он проскользнул между пальцами, как будто был сделан из ртути.
