Дама и лев - страница 27

– Нет.

Последовало долгое молчание. Озэр огляделся по сторонам. Стражники в любую минуту могли вернуться, и не стоило им видеть, что он суёт голову в спальню суженой господина. Забеспокоившись, он собрался было отойти и закрыть дверь. Аэлис воскликнула:

– Нет! Озэр… – пробормотала она почти без сил. – Мне очень страшно. Не оставляйте меня одну. Прошу вас.

– Вы не одна, госпожа, – ответил Озэр мягко. – Я буду охранять вашу дверь всю ночь, а Луи дежурит во дворе под окном. Ваш отец – в спальне, что в конце коридора. Вам ничто не угрожает, поверьте.

– Мне бы вашу уверенность. – Аэлис опустила голову и, когда вновь подняла глаза на Озэра, он всё ещё стоял перед ней в ожидании. Она заговорила, не задумываясь, будто слова обжигали ей губы: – Войдите, прошу вас. Охраняйте мой сон. Возможно, не скоро мне придётся опять насладиться покоем.

И, не ожидая его ответа, она подошла к кровати, легла и отвернулась к стене. Через мгновение она услышала звук закрывающейся за Озэром двери и шаги рыцаря. Он подошёл к деревянному стулу, оставил на нём кинжал и вещи, а сам лёг на пол. Между кроватью и своим плащом Озэр положил меч и закинул руки за голову, подложив ладони под затылок. На чёрном небе сверкали звёзды, луна изливала бледный свет, то и дело прячась за грозовыми тучами. Аэлис пробормотала:

– Спасибо, рыцарь. – Немного помолчав, она робко добавила: – Если бы у меня с собой были шахматы, я бы предложила вам партию по старой дружбе.

Ей показалось, что Озэр в темноте улыбнулся.

– Я с вами давно не играю, госпожа. Вы слишком многому научились, так что я рискую проиграть.

– Вы всегда говорили, что я должна сохранять хладнокровие и рассчитывать ходы заранее, – продолжала Аэлис.

– А вы меня никогда не слушались. Удивительно, что вы ещё помните мои уроки. – Озэр повернул голову и увидел черные волосы девушки, струящиеся по её спине. Её плечи вздрагивали. Она рыдала. – Госпожа!

– Я хорошо помню те дни, рыцарь. И никогда не забуду вашей заботы. Это были трудные времена. Только что уехала моя мать…– фраза потонула в рыданиях.

– Я знаю, – тихо произнёс Озэр.

– Мне так её недостаёт. Я бы хотела просить у неё помощи, хотела бы услышать её добрый совет. Вымолить у неё прощение за все грехи, – воскликнула Аэлис в отчаянии.

Озэр привстал и посмотрел на неё, заинтригованный.

– Грехи, говорите вы? – Его голос стал глуше. В комнате совсем стемнело. Луна скрылась, и в окно не проникало ни лучика света, слышны были только два голоса в темноте.

– Скоро меня будут судить и вынесут вердикт. Мне это не важно. Я соглашусь с любым решением судьи, я знаю, что душа моя черна перед очами Господа, – произнесла Аэлис очень серьёзно.

– Уж лучше ничего не говорить, чем говорить загадками. Вы пугаете меня, госпожа, – предостерёг её Озэр.

Аэлис горько усмехнулась.

– А вы, напротив, льстите мне. Эти времена созданы для вас и для вашего меча. Вам нечего бояться, пока он вам верен, пока он с вами, как сейчас. Но нет меча, что защитил бы меня. Я не могу просить о поединке, чтобы разрешить спор с врагами, тогда как они имеют право пытать меня раскалённым железом, чтобы проверить, правду ли я говорю. Но что значит боль, которую могут причинить мне пытки! – щёки Аэлис зарделись от волнения, пряди волос падали в беспорядке на лицо. – Я знаю правду: слова мои – трусливая ложь. Моя единственная защита – я сама. Единственная фигура на моей половине шахматной доски – королева без земель и солдат, и я буду защищать её из последних сил, всеми средствами, которые Господь дал мне, сотворив меня. И если, чтобы выжить, придётся осквернить рот лжесвидетельством, я принесу ложную клятву. Я признаюсь вам, что согрешила, потому что осознаю, что поступила плохо, да ещё и упорствую в своём заблуждении.