– Михаил Евгеньевич, зачем вы об этом рассказываете? – поморщился Стрельцов. – Помню эту особу, ей все не так было, ветреная она, несерьезная. Не это сейчас надо нашему молодому лейтенанту. Не слушайте его, Павел Константинович. Это, кстати, мой заместитель по политической части Писарев Михаил Евгеньевич, прошу любить и жаловать.
Замполит приподнялся, протянул узкую руку, показавшуюся Павлу изнеженной. На эмоции он был небогат, но глаза цепляли – вопросительные, изучающие.
– А это лейтенант Орехов Юрий Борисович, – представил Стрельцов другого участника собрания. – Командир первого взвода. Три года на заставе, засиделся в лейтенантах, пора повышать.
Парень был постарше остальных взводных, имел твердую руку. Его приветствие не затянулось.
– Я свободен, товарищ капитан?
– Да, можете идти, – кивнул Стрельцов. – Я сообщу руководству погранотряда. Возможно, это ложная тревога. А может статься, что назревает очередная провокация.
Орехов козырнул и удалился. Офицеры молчали, погрузившись в задумчивость.
– Есть проблемы, товарищ капитан? – тихо спросил Павел.
– Ну, можно и так сказать, – Стрельцов кашлянул. – Теперь это и ваши проблемы, лейтенант. Есть информация от не зависящих друг от друга источников, что на том берегу Уссури происходит скопление подразделений Китайской народной армии. Примерно три пехотные роты. У них стрелковое оружие, пулеметы, штатный комплект боеприпасов, продовольствия. Живут в палатках примерно в полутора верстах от реки, занимаются физической и боевой подготовкой, зубрят свои идейные установки…
– А зачем они там скапливаются? – не понял Павел.
– Вот именно – зачем? – хмыкнул замполит. – Может, учения, максимально приближенные к территории вероятного противника… Раньше в драки бросались без оружия – кулаками махали, палками…
– Какие драки? – Павел оторопел.
– Эх, темнота непросвещенная… – Стрельцов вздохнул, подошел к карте, провел карандашом по голубой полосе, рассекающей изображение по диагонали. – Вот это Уссури, протекает с юго-запада на северо-восток. На нашем участке делает изгиб, меняет направление на восточное. Внизу – мы, вверху – КНР. – Карандаш рисовал условные окружности. – Вот это наша застава, здесь поселок Нижняя Масловка. Протяженность охраняемого участка государственной границы составляет пятнадцать километров: семь – на юго-запад и восемь – в другую сторону. Справа – застава «Куликовские сопки», слева – «Богучанская». Вот на этом участке, практически напротив заставы, русло Уссури расширяется. Это остров Атаманский и примкнувший к нему островок Коркинский. Последний, ввиду малого размера, никому неинтересен, а вот Атаманский – давний предмет территориальных претензий к СССР.
Павел всматривался в карту. Русло Уссури на коротком участке делалось шире, образуя закругленную вершину треугольника, утопленную в территорию соседнего государства. Остров прилепился к северному берегу, их разделяла лишь узкая протока. Часть суши была вытянута вдоль течения и на плане напоминала плывущего кита. Справа – маленький островок, видимо, Коркинский. От советского берега крохотный архипелаг отделял широкий, не менее шестисот метров, пролив.
– Длина острова – чуть больше километра, – продолжал Стрельцов, – ширина в средней части – семьсот метров. Ширина северной протоки – метров шестьдесят. Ширина южной протоки – раз в десять больше. Острова принадлежат Советскому Союзу. На Атаманском фактически ничего нет, кроме нескольких дощатых построек, которые трудно назвать жилыми. Вдоль берега по периметру – низкорослый лес, кустарник. Центральная часть острова – равнина с канавами. Практически каждую весну случается половодье, и эта часть острова превращается в ценный заливной луг. Там можно возделывать рис, другие культуры. Воды вокруг Атаманского кишат промысловой рыбой… У вас вопрос, лейтенант?
