Дамский преферанс - страница 28

Маша подпрыгнула в радостном удивлении, готовая куда-то бежать, не зная куда, готовая что-то предпринять, не зная что. Она завертелась волчком по комнате, хватая первые попавшиеся вещи и оглядываясь в поисках дорожной сумки.

– Ну, вот это что? Что это, я вас спрашиваю? Куда это вы так заспешили? Папаша ваш затем меня и прислал, чтобы сказать: не надо к нему спешить, у него впереди Вечность для ожидания. А вы? Что это вы удумали?

Незнакомец беззастенчиво лгал, потому что кто же это мог Его послать? Кому такое могло даже в том мире прийти в голову? Он сам мог послать кого угодно и куда угодно! Нет уж, это увольте, это он для красного словца брякнул! Так, просто так, чтобы девочке понравиться… А она что же, зачем же она засуетилась? Он на то и посланник, чтобы предупредить, предостеречь, что её «там», конечно, ждут, но не вдруг, не сразу, не так быстро и уж точно не сейчас.

Она и так-то попала в сквернейшую историю, того и гляди предупреждения окажутся тщетными, и, на тебе, сама начала суетиться. Подгонять время и события! Безобразие форменное! Нет, это надо пресечь! Немедленно! И он совершил мягкий длинный отвлекающий словесный маневр. Подействовало!

Маша немножко успокоилась. Ей хотелось задать незнакомцу множество вопросов, говорить с ним долго, долго, выспросить все детали, сравнить, сопоставить, снова спросить. И вдруг потупилась, не решаясь произнести важный вопрос, потом глотнула тугой, тягучий воздух и выдохнула:

– А Марину? Марину папа тоже ждёт?

Незнакомец, уже собравшийся закруглять беседу, посмотрел на неё с интересом и произнёс твёрдо:

– И Марину! С её новым замужеством их нить не оборвалась. Ждёт. Рад, что она не вдовствует, присмотрена, устроена здесь накоротке. Да и брак их не оформлен, как тут у вас положено. А он дождётся. Ему спешить некуда. И Марина ещё не скоро у нас там будет, – продолжал он чуть ли не мечтательно.

– Значит, я раньше? – догадалась Маша.

Посланник вскинулся, понял, что брякнул лишнее, недозволенное порядком, и примирительно произнёс:

– Ну, это уж как вы сама, красавица моя, жизнью своей распорядитесь. Не нашей это епархии дело… А вообще затем и послан, чтобы предостеречь, чтобы вы не торопились и не суетились, на амбразуры не бросались и жизнью своей дорожили. И вообще, ничего ещё не решено, кто кого и как долго дожидаться будет. Осторожность, ещё раз осторожность и трепетное отношение к своей и чужой жизни!

Маша не столько поняла, сколько почувствовала: вот сейчас всё кончится, и посланник исчезнет, а она ещё ничего не спросила, и так много всего того, о чём она боится спросить, а надо. Вот он уже поднялся с кресла, оглядывает комнату…

Она встала и стремительно бросилась к нему, но получила ощутимый удар в плечо, натолкнувшись на набалдашник его роскошной трости, которой он попытался отстраниться от Маши. Посланник удивлённо и недовольно вскинул бровь, развернулся к распахнутому окну, свет сгустился до сумерек, а потом до полной темноты, в ушах зазвенело, вначале откуда-то издалека, потом всё настойчивее. Маша поняла: это будильник, пора вставать, – и окончательно проснулась.

В комнате было совсем светло, окно распахнуто. Она вспомнила, что оставила его с вечера слегка приоткрытым. Следов чужого пребывания не было. «Это ветер, – сообразила Маша. – Вот так сон? Ну и ну! Чего только не привидится? Скучаю по папе… Думаю о путниках, наблюдателях и посланниках. Обо всём и обо всех из нашей с Мариной книжки. Как странно приснились? Словно наяву…»