Читать онлайн Татьяна Грач - Дар цмина

– Зря мы доверились звездочету, – с досадой пробормотал Руббе́н, глядя в уже начавшее светлеть небо.

Звезды здесь выстроились именно так, как в расчетах: четыре самых ярких прямо над головой, чуть южнее – россыпь «морского ожерелья», указывающая на ближайшее селение, силуэт которого виднелся на горизонте.

Это точно должно быть то самое место. Место, где находится источник вечной жизни. И он… посреди пустыни. В сияющих белыми искрами бесконечных песках. Никакого оазиса, как они предполагали раньше.

Старший, Сэлм, подошел и похлопал его по плечу.

– Уже сдаешься, братик? Так быстро?

Руббен поежился. За ночь изрядно похолодало, но и дожидаться дня совсем не хотелось. Холод он переносил намного лучше, чем удушающую жару. Но признавать этого не собирался. Раздраженно бросил:

– Нам лучше поторопиться.

Предлог нашелся очень кстати. Руббен указал на горизонт, где уже поднималась песчаная буря. Достал из заплечной сумки лопату, покрытую засохшими бурыми пятнами.

Внутри царапнуло неприятное чувство: что, если звездочет знал, как с ним поступят? Что, если напоследок решил отомстить им, обманув с расчетами?

Что, если сейчас они будут копать собственные могилы?

– Еще есть время перепроверить. – Сэлм сел на мокрый от предутренней росы песок, открыл блокнот с записями. Бумага уже изрядно выгорела от солнечного света, но чернила на ней все еще были видны.

Рисунок звездного неба. Координаты, что увели вглубь пустыни, вдаль от любого жилья… А разве могло быть иначе? Окажись источник жизни ближе, его уже давным-давно отыскали бы.

Он словно ждал их прихода все эти годы. Нужно лишь понять. Услышать его зов.

Но вместо этого в голове пронеслось совсем другое:

– А где Ре́йлон?

Вечно их младший брат где-то теряется. И сейчас для этого был совсем не подходящий момент.

– Рей! – крикнули оба одновременно.

Ответа не было. Как вообще можно умудриться стать незаметным посреди пустыни? Если только…

Руббен быстрым шагом поднялся на дюну, закрывающую обзор. Как он и думал: Рейлон, присев на корточки, рассматривал что-то на песке. И при этом бормотал себе под нос. Будто позабыл, что не один.

– Рей, ты…

Брат, не оборачиваясь, поднял руку, заставляя молчать. Руббен направился к нему, утопая в песке. Уже приготовился влепить младшему затрещину за то, что заставил поволноваться. Позади слышалось шуршание шагов Сэлма.

Лишь подойдя ближе, удалось разглядеть: Рейлон вовсе не с собой разговаривал. Со зверьком, напоминающим очень худого пса с острой мордой. И не просто разговаривал, а еще и поил его из фляжки драгоценной водой.

– Умом двинулся? – прошипел Руббен, не решаясь повысить голос.

Зверек все равно встрепенулся, отпрыгнул в сторону. Громко проверещал, выражая недовольство… и зарылся в песок.

– Ну вот, спугнули, – проворчал Рейлон.

– Придурок! – Руббен толкнул его в плечо. – Что на тебя нашло вообще?

Вместо ответа Рейлон указал на то, чего брат не заметил, поддавшись эмоциям. Маленький розовато-желтый цветок. Ровно такой, как описывали легенды об источнике вечной жизни. Острые засохшие лепестки напоминали шипы.

Цмин. Бессмертник.

Руббен отреагировал первым, издав радостный вопль. Лишь после этого Сэлм позволил себе улыбнуться, при этом сияя от счастья.

Нашли. Наконец-то!

Источник вечной жизни. Прямо здесь. Он словно ждал, когда кто-нибудь придет и освободит. Когда они придут и освободят его. Вырвался наружу ослепляющим светом, стоило лишь всем троим, как советовал звездочет, пролить на песок несколько капель своей крови. И даже песчаная буря обошла стороной, не решаясь причинить вреда.

– Что будем делать? – блаженно улыбаясь, спросил Рейлон.

У Сэлма уже давно был готов на это ответ.

– Повелителям бессмертия нужна империя. Назовем…

Он оглянулся на Руббена, который с готовностью подсказал:

– «Ц-мин». По-моему, очень подходящее название.

– Точно, – кивнул Сэлм. – Построим ее прямо здесь. Теперь у нас для этого есть целая вечность.

…Кукла не принадлежит себе…

Я делаю неуверенный шаг в почти полной темноте. Если бы и попыталась рассмотреть что-то перед собой – не смогла бы.

…Кукла не имеет права на чувства. Страх. Злость. Восторг. Любопытство. Привязанность. Все это – для обычных людей…

Еще шаг по неровной поверхности, царапающей кожу. Под босой ногой оказывается что-то острое. Камень. Я очень надеюсь, что всего лишь камень. Вряд ли меня станут латать, если серьезно поранюсь.

…Кукла не имеет права на собственное мнение…

Поскальзываюсь – камень с тихим стуком отлетает в сторону. Очень тихим, мое сердце стучит гораздо громче, заглушая все остальные звуки.

…Кукла не имеет права на имя, пока его не даст хозяин…

Всего на миг теряюсь в пространстве. Даже не успеваю охнуть, а крепкие руки подхватывают меня, помогая устоять.

…Кукла не принадлежит себе с того момента, как переступает порог Кукольного домика…

– О чем задумалась, Сью́ми? – слышится мягкий голос Ти́ллена у самого уха. Так близко, что его дыхание щекочет кожу. Однако эта обманчивая мягкость тут же исчезает, сменяясь привычной холодностью. – Ты не должна отвлекаться.

Заставляю себя улыбнуться, но губы дрожат, так что вряд ли получилось искренне. Нужно расслабиться. Глубоко вдохнуть прохладный воздух. Слишком прохладный.

Похоже, мы где-то на высоте. Эта мысль совсем не успокаивает. Вряд ли сейчас меня вообще что-то может успокоить. Среди ночи тихонько, чтобы никого не разбудить, позвали из спальни – Тиллен позвал, и я даже мысли не допустила возразить наставнику. А дальше была полная темнота.

Сколько я пробыла без сознания – понятия не имею, но очнулась уже явно где-то на улице. Лишь едва ощутимо покалывающая боль в основании шеи дала понять, что произошло. Впереди ожидает очередной урок, о котором не посчитали нужным предупредить заранее.

Почему сейчас, всего за сутки до церемонии выпуска? Очень хочу спросить это вслух, но вовремя прикусываю язык. Не задавать вопросов, пока не дадут разрешения. Этому меня хорошо научили. Потому я произношу на удивление ровным голосом, почти беззаботно:

– Всего лишь повторяю правила.

Тут даже Тиллен не может сказать ничего против. Тем более, что я не лгу. Повторение правил Кукольного домика, пусть и заученных наизусть давным-давно, помогает не думать о том, где нахожусь.

Я ведь все равно не знаю, куда именно привел меня Тиллен.

– Хорошо, – в его голосе слышится усмешка, – только вряд ли это поможет не бояться.

Ну еще бы. Не стоило и надеяться, что он хоть немного мне подыграет. Не тогда, когда ведет урок. Пусть сейчас лишь для меня одной. Кукла не имеет права поддаться страху, а значит я должна его побороть.

Это оказывается сложнее, чем я думала.

– Меня успокоит, если снимешь с моих глаз повязку. – Знаю, что после прямой просьбы он точно этого не сделает, но на придумывание более тонких намеков меня сейчас не хватает.

Мягкий кашемир шарфа плотно закрывает веки, натирая нежную кожу. Придется идти на церемонию с красными глазами. Обидно. Но в этот вечер макияж будет запрещен. Единственный раз, когда будущие хозяева должны увидеть кукол настоящими, чтобы оценить. Решить, на что каждая из нас сгодится.

Тиллен медлит с ответом. Потом так же молча подталкивает меня вперед. В темноте легко представить, что прямо под моими ногами бездонная пропасть. У меня слишком живое воображение.

– Не спеши, – произносит он и крепче сжимает мои плечи. – Сегодняшний урок на доверие. Ты должна мне довериться.

Знаю, что задавать сейчас вопросы – не лучшая идея, но не могу удержаться:

– Почему? Из-за того, что ты единственный зовешь меня по имени?

Для остальных я – Гремучка. Прозвище, которое в первый же день дали мне обитательницы Кукольного домика. Сейчас я и не вспомню, кто именно это придумал. Почти издевка. Маленькая песчаная змейка способна легко затеряться в песках, а такая загорелая после уличных скитаний под солнцем, темноволосая кареглазая куколка с длинными черными ресницами всегда выделялась среди милых, будто фарфоровых, жительниц домика. Видимо, потому прозвище ко мне и прилипло на все следующие годы.

Я и не была против. Не важно, как зовут меня другие, если для одного человека я остаюсь Сьюми.

Снова слышу усмешку Тиллена, заставляющую вынырнуть из воспоминаний. Пальцы ног упираются во что-то шершавое, каменное. Маленькую ступеньку, на которую мне приходится подняться.

Изо всех сил стараюсь не дрожать. Не показывать страха, хотя ветер пробирает до костей. Я ведь даже кофту накинуть не успела, когда Тиллен вывел на эту «прогулку». Так и отправилась в легкой ночной рубашке.

– Ты и правда хорошо помнишь правила. – Он развязывает узел шарфа у меня на затылке. Издевательски медленно. Но если это еще одна проверка, придется ее выдержать. – Знаешь, иногда можно немного от них отступить. Если никто не узнает. Пусть это будет наш маленький секрет.

– Уверен, что я не выдам тебя Пальме́ро? Ты же не согласовывал с ним этот урок, верно?

– Доверие работает в обе стороны.

Такой простой в своей откровенности ответ, что я теряюсь.

Наконец пальцы Тиллена справляются с узлом. Тонкий кашемир легко скатывается по лицу, задевая нос и щеки. Падает вниз. Вниз…

Не смотреть вниз!

У меня перехватывает дыхание: впереди в самом деле пропасть. Всего одно неловкое движение – и полечу, как мой шарф. Не так легко и изящно, конечно. Это будет последний полет в моей жизни, если окажусь недостаточно осторожной.

Пытаюсь отшатнуться, но натыкаюсь на что-то… кого-то. На Тиллена, который преграждает мне путь к спасению. Опустил руки, совсем не делая попыток меня удержать. Я заставляю себя медленно, очень медленно обернуться. И решаюсь задать еще один вопрос:

– Что это значит?

Раз уж здесь и сейчас позволено нарушать правила, то эта моя маленькая дерзость тоже останется безнаказанной.

Надеюсь.

Лицо Тиллена трудно разглядеть, пусть он и стоит почти вплотную ко мне. Лишь резкие, будто специально подточенные кем-то очертания выделяются среди окружающей тьмы. А в глазах отражаются цветные огни. Мне бы хотелось сказать, что смотрю в них, словно завороженная, но это была бы ложь. Я всего лишь цепенею от осознания пропасти под ногами.

– Считай это заключительной проверкой перед тем, как покинешь домик, – произносит Тиллен и отступает на шаг. Теперь он достаточно далеко, чтобы точно не успеть меня подхватить. – Хочешь уйти отсюда?

Очень хочу. Больше всего на свете. Снова оказаться в теплом и таком привычном Кукольном домике. Прибежище для выброшенных на улицу сироток. Месте, где нас научили быть нужными.

Но завтра я все равно его покину.

– Уйдем, когда ты решишь, – выдаю я единственно верный ответ. С облегчением понимаю, что голос не дрогнул.

– Я сейчас не об этом спрашиваю. – Тиллен кажется нетерпеливым и чуточку разочарованным. – Меня интересует, чего хочешь ты.

– Но у кукол…

– Нет собственных желаний, – перебивает он меня. – А все-таки?

– Да, я бы ушла поскорее.

Кажется, Тиллен кивает.

– Хорошо. Мы уйдем, как только скажешь, где именно мы находимся.

Ну конечно, без подвоха обойтись не могло.

– На крыше. – Самый естественный и напрашивающийся ответ.

Но Тиллен лишь хмыкает, давая понять, что так просто его не перехитрить. Вынуждая отвернуться от него и взглянуть на те цветные огни, что я уже успела увидеть в его глазах. Мерцающие, радостные. Свет жизни, протекающей далеко внизу. Весь Схеф, как на ладони. Жемчужина Апранта. Мог бы стать его столицей, если бы не располагался оазисом среди пустыни.