Дар Грома. Лошади в культуре индейцев равнин - страница 47

3, 4. Охотничьи и боевые пони. Использование лошади в качестве транспортного средства никак не отражалось на её взаимоотношениях с человеком. Ничего нового или талантливого в этой области индейцы придумать не могли. Совсем иначе обстояло дело с лошадьми, которых индейцы долгое время тренировали для войны или охоты. Именно такой конь являлся наиболее ценным имуществом индейца, его другом и помощником, и именно во взаимоотношениях с ним индейцы Равнин сделали величайшие открытия, позволившие им стать одними из лучших наездников мира.

С самого начала появления лошадей индейцы Равнин видели в этих животных исключительно действенное средство для ведения боевых действий и охоты на крупную дичь, в основном на бизонов. Трудно переоценить военную значимость лошади, которая также стала стимулом для обширных и дальних походов. Индейцы многих племён Великих Равнин получили возможность устраивать набеги чаще, глубже проникать во вражескую территорию, а также благополучно избегать преследований врагов и возвращаться домой с большим количеством награбленного. С помощью лошади команчи успешно сражались с испанцами и мексиканцами на протяжении более века, превратив техасский Фронтир в очень ненадёжное место для белых поселенцев. На протяжении ста лет лошадь помогала этому, относительно небольшому и разрозненному, племени успешно оспаривать границы Мексики к северу от реки Арканзас с военными силами Соединённых Штатов – одного из крупнейших государств мира!

Передвижение с места на место играло второстепенную роль, которую индейцы отвели менее ценным вьючным лошадям. Боевых пони предпочитали беречь, поэтому по прерии индейцы передвигались верхом на обычных верховых лошадях, а бизоньих или боевых берегли для охоты, ведя в поводу. На ночь драгоценных животных привязывали к шесту у палатки хозяина. Шест располагался с восточной стороны, у входа в типи. Таким образом конь всегда находился под присмотром и под рукой. Также имело огромное значение, что Восток – направление священное. Например, у некоторых племён в сторону Востока воин клал своё оружие перед походом, выставлял свой щит, чтобы его освещали лучи восходящего солнца. Шест находился не у самого входа, а на расстоянии от пяти до пятидесяти метров. Например, навахо сначала выкапывали в земле ямку. Затем, с молитвами, туда помещали камни цветов четырёх направлений. И только после этого вкапывали шест. Считалось, что он приносит здоровье лошади и процветание её хозяину. К тому же убежавшая лошадь обязательно должна была вернуться к шесту, который её «притягивает». К вершине шеста часто привязывали ожерелье из белых раковин, а иногда и белый конский волос. Церемонии здоровья и богатства проводились именно у таких шестов. Лишь в некоторых случаях «особые» лошади постоянно находились на вольном выпасе, и тогда только голос хозяина мог оторвать их от родного полудикого табуна.

Боевые пони, особенно у бедных индейцев, или в ранний период, когда лошадей было ещё мало, часто применялись и в качестве охотничьих. Поскольку они стоили невероятно дорого, позволить себе иметь и боевого, и охотничьего пони мог далеко не каждый. С ростом численности табунов у индейцев появилась возможность выбирать одних пони для охоты, других— для ведения боевых действий. Но общее количество «особенных» пони по отношению к поголовью табунов оставалось невелико. Например, в XIX веке охотничьи или «бизоньи» лошади составляли не более 5—10 процентов от всей численности табунов, а истинно «боевых» пони было и того меньше. Однако к XIX веку индейцы уже ясно видели разницу между этими категориями лошадей.