Когда посыльный привез письмо от королевы, Констанция была в саду. Она выронила цветы, которые только что срезала, и, забыв о них, побежала собирать вещи. Цветы потом подняла горничная Сюзанна и принесла в комнату госпожи. А утром все они почернели, словно какой-то злой гений приказал им завянуть. Сюзанна до смерти перепугалась, закрыла комнату Констанции и решила не ходить туда до ее возвращения. Сердце бедной девушки и без того было разбито, из-за отъезда госпожи, поэтому новых страданий она себе не хотела добавлять. Ей хотелось верить, что у хозяйки все будет хорошо…
Констанция приехала во дворец вечером. Несмотря на поздний час в окнах горел свет, словно готовились к встрече важных гостей. Дворецкий сказал, что никаких гостей не будет, а вот ее королева ждет с нетерпением. Это окрылило Констанцию. Она поспешила в покои королевы, упала к ее ногам, простонала:
– Милая, милая моя, дорогая моя Эттина, простите, простите свою неразумную фрейлину. Позвольте мне…
– Рассказывай все, что знаешь, – потребовала королева, прервав ее причитания.
Констанция не посмела подняться с колен. Голос королевы был слишком суровым, да и взгляд не сулил ничего хорошего. Сердце Констанции сжалось, заныло, руки затряслись. Она вцепилась в подол своего платья, чтобы хоть как-то скрыть волнение, и рассказала без утайки обо всем, что так долго скрывала. В финале своей исповеди Констанция сообщила, что непрестанно молится о том, чтобы мальчишку поскорее забрали небеса.
– Встань, выпей воды, – сказала Эттина, когда Констанция замолчала.
Та поднялась, поправила платье, налила стакан воды, выпила, посмотрела на королеву. Та улыбнулась.
– Скажи, дорогая, кто еще знает эту тайну?
– Мой супруг Гийом Фальк, – ответила Констанция. – Но он сейчас далеко… Король Бенедикт вызвал его к южным границам…
– А чем занимается мальчик?
– Бродит по лесу, – ответила Констанция. – Он – настоящий дикарь, Ваше Высочество, такой же, как… – она запнулась, увидев злой блеск в глазах королевы.
– Кто присутствовал при его рождении? – королева задала новый вопрос.
– Кроме меня и доктора никого не было, – ответила Констанция. Сердце заныло, в животе разгорелся пожар. На лбу выступила испарина.
– Ты знаешь, где сейчас доктор? – королева встала.
– Его отравили в тот же день, – ответила Констанция, чувствуя, как подкашиваются ноги. Поняв, что та же участь ожидает и ее, она упала на колени, простонала:
– Помилуйте, королева… Сжальтесь над своей неразумной фрейлиной. Я стала рабой обстоятельств. Я не хотела. Я сопротивлялась, но меня заставили. Разве могла я ослушаться короля? Помилуйте, Эттина, вспомните нашу дружбу… Вспомните, сколько всего было…
– Замолчи, – приказала королева. – Все в прошлом. Ты сейчас отправишься на небо, а мальчишка будет жить, потому что он – сын короля. Если бы ты любила его, я бы тебя простила…
– Эттина, – Констанция распласталась на полу, залилась слезами. – Помилуйте меня…
– Это не в моей власти, милая, – сказала королева нежно. Констанция подняла голову. Королева нагнулась и сказала с улыбкой:
– Вода, которую ты выпила, отравлена. Мой алхимик придумал новый яд, который невозможно почувствовать, но его смертоносные свойства при этом не исчезли, а усилились. Ты обречена, дорогая… – выпрямилась, скрестила руки на груди и уже свысока выговорила Констанции все, что давно хотела сказать:
– Наглая лгунья, думаешь я не видела, что твой живот похож на подушку? Думаешь, я не знала, что мальчик не твой сын? Всем было видно, что ты ненавидишь его… Мне не жалко тебя, не жалко совершенно, потому что той милой, доброй Констанции, которую я знала и любила, больше нет. Она давно умерла… Прощай.
