Дары маготворцев - страница 3

Олден, Торнтон и Делисия – гроза маленьких и беззащитных детей. Самой младшей и единственной из этой банды оболтусов девчонкой была одиннадцатилетняя Делисия, дочь хозяина конюшни и прислуги в одной из таверн в Кормеуме. Кареглазая девчушка с растрёпанными короткими чёрными волосами и родинкой под правым глазом. Её голубенькое платьице было по всей длине усыпано дырками и мелкими заплатками. В некоторых местах на нём ещё не успела засохнуть грязь, в некоторых виднелись серо-чёрные следы золы и желтоватые пятна от травы.

Несмотря на миловидное личико, Делисия вела себя грубо и невоспитанно. Это тот самый ребёнок, родители которого всегда уверены, что он лучший на свете и ни в чём не виноват, если им вдруг пожалуются на него. И за это Дилан её ещё больше не любил. К несчастью для него, ему приходилось терпеть все её выходки, чтобы отец Делисии и дальше разрешал брать лошадей для тренировок в верховой езде.

Торнтону же, которого друзья называли «ласково» Толстон, едва стукнуло двенадцать. Он родился в семье кухарки Синей стрелы, поэтому едой был не обделён. Мало того, что женщина для любимого сына чуть ли не всё своё свободное время стряпала и стирала, так она ещё и частенько приносила ему остатки с барского стола. Либо кормила его прямо в замке, приводя туда сына с собой в качестве помощника. При небольшом росте он весил как взрослый мужчина. При этом на фоне своих товарищей Торнтон всегда выглядел опрятным. Уж кто-кто, а мать его умела следить за чистотой и аккуратностью своего чада.

Самый старший из троицы, Олден, был сыном командующего стражей Синей стрелы. Не имея друзей на Острове Особ, он сумел найти их среди детей более низкого положения и не стыдился общения с ними. Ростом Олден немного превосходил Дилана. У него были красивые светлые волосы, доходившие ему до плеч, и серые, как тучи, глаза. Они постоянно выражали тоску и грусть, скрываемые за дерзким характером.

Олдена боялись все местные дети, над которыми он любил издеваться. Не боялся его только Дилан, что нередко выводило Олдена из себя. Несмотря на внешнюю непохожесть и различия в образе жизни, у них было немало общего. Только они предпочитали не замечать этого.

– Держи его, Олден. Этот гадёныш сейчас вырвется, – сказал Торнтон.

– Посмотрите на него, – начала Делисия. – Несчастный пекарёнок нюни распустил. Того и гляди сейчас мамочку на помощь позовёт, – все залились хохотом. Не смеялся только Зандер, сынишка пекарей.

– Оставьте его! – сказал Дилан, слегка повысив голос. – Он не сделал вам ничего плохого.

Олден отвлёкся от своей жертвы и поднял голову. Он увидел стоящего в нескольких шагах от себя противного сына кузнеца и ответил ему:

– Разве? Мальчишка имел наглость назвать Толстона толстым. Он оскорбил моего друга.

– Неправда! Они врут, я ничего такого не говорил, – залился слезами Зандер. – Я просто играл здесь, пока они не пришли.

Рядом с Делисией лежала груда камней, которая, вероятно, несколько минут назад представляла собой замок со рвом из грязи вокруг. Теперь это было ничем иным как растоптанной грязной кучей.

– Я вижу, безнаказанность тебе доставляет удовольствие. Удивлён, что всех тех, над кем вы постоянно издеваетесь, твой отец ещё не запер в темнице. Они ведь такие негодяи, – съехидничал Дилан. – Не боишься, что заразишься чесоткой от ребёнка со Вшивника? Ах, забыл, тебе ведь не привыкать к ним, – закончил юноша, демонстративно переводя взгляд поочерёдно с одного товарища Олдена на другого.