Читать онлайн Александр Титов - Дары маготворцев

Остросюжетная беллетристика

© Текст, А. Титов, 2024

© Художественное оформление, В. Кухарский, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Цветы на могиле успели завянуть.

– Прости, что не приходил так долго, – произнёс Дилан. Он аккуратно подобрал засохшие лепестки барвинка и поменял их на свежую охапку анафалиса. Затем присел на опавшую с ивы листву и продолжил. – Отец вчера снова занимался со мной стрельбой из лука. В этот раз старине Кёртису повезло чуть больше, чем неделю назад, – усмехнулся юноша, – я попал в его тыквы всего парочку раз. Остальные стрелы каким-то чудом угодили в мишень.

По правде говоря, стрелять у Дилана получалось хорошо. После того как отец подарил ему на десятый день рождения тисовый лук, он упражнялся каждый второй день Рэма на протяжении трёх лет.

Дилан помнил, какое счастье испытал, когда выпустил свою первую стрелу, и помнил, как долго заживали раны от кнута старика Кёртиса. Надо же было иметь глупость попасть в стоящую в пяти шагах от мишени курицу, да ещё и сделать это на глазах у безумного соседа… Тот потом долго бегал за мальчишкой по двору, а Абнар стоял и смеялся. Смеялся до тех пор, пока безумец не догнал его сына.

После ужасного вводного урока желание стрелять у Дилана резко пропало, однако отец настаивал на дальнейших занятиях мальчика, потому что рано или поздно тому придётся в одиночку выходить на охоту.

Больше всего Абнар хотел, чтобы Дилан попал на службу к градоуправителю. И не имело значения, кем именно он там будет. Хоть пажом, хоть оруженосцем – не важно. Главное, чтобы он не стал никому не нужным кузнецом или пахарем, чей труд, по его мнению, давно перестали чтить в народе, а с честью и достоинством защищал свой город.

Абнар надеялся, что люди будут уважать и любить его сына. Он желал Дилану жизни, в которой не будет места бедности и страданиям, постигшим его самого.

Каждое новое занятие проходило лучше предыдущего. Абнар учил сына правильно стоять, держать лук, устанавливать стрелу, натягивать тетиву и прицеливаться. Показывал, как выбирать прут для лука, определять его края и рукоять, придавать ему форму, находить подходящий материал для тетивы. Учил делать стрелы, наконечники и оперение.

Поначалу Дилан опасался опять промахнуться и выстрелить во двор к Кёртису или, что ещё хуже, попасть в самого старика. С каждой выпущенной стрелой его уверенность в себе становилась всё сильнее, и уже через пару занятий он попадал точно в мишень.

Лишь изредка и как бы случайно стрелы залетали во двор к соседу. Уж слишком сильно мальчишка желал позлить Кёртиса. Но тот больше не трогал Дилана. Он знал, что теперь паренёк способен оставить ему дыру в черепе.

– Вчера я навещал Раймунда. В последнее время ему нездоровится, – посетовал Дилан. – Он рассказывал мне, какие удивительные вещи творятся за пределами Кормеума. По его словам, далеко в горах обитают драконы. Ты тоже знала об их существовании? Увидеть бы их однажды… Живых. Настоящих.

А про подземные города слышала? Оказывается, проживающие там существа, тощие и бледные, питаются человечиной. Раймунд говорит, что тот, кто к ним попадёт, уже не вернётся. Он знает много разных историй. Особенно мне нравится слушать его рассказы про маготворцев. К сожалению, эти сказки слишком хороши, чтобы быть правдой. А ты как считаешь? – в глазах у Дилана вдруг защипало. – Мне не хватает тебя, мам, – и на лежащие под ногами листья сначала упала одна капля, затем вторая, третья. Казалось, что растущая рядом ива плакала вместе с ним, медленно сбрасывая один листок за другим.

Дилану не исполнилось и двух лет, когда Мортем забрал его мать в своё царство. Она болела долго и тяжело и в конце концов покинула мужа с маленьким сыном.

Мальчик унаследовал материнские голубые глаза. В них Абнару всегда виделось отражение его любимой Арианы, поэтому смотреть в глаза сыну было невыносимо.

Скорбь по утраченной любви тяготила его, воспоминания о жене терзали душу. Чтобы хоть как-то облегчить себе эту ношу, Абнар решил избавиться от всех вещей покинувшей его супруги. Сохранился лишь камень лазурного цвета идеальной овальной формы с выбитыми на нём едва различимыми знаками. Ариана называла его семейной реликвией и велела мужу беречь драгоценность от посторонних глаз.

Абнар всегда запрещал Дилану трогать камень, но мальчика это никогда не останавливало, ведь это был единственный предмет, оставшийся после смерти матери.

При виде камня у Дилана возникало неутолимое желание взять его, спрятать и никому не отдавать. Он был тёплым на ощупь и согревал не только его руки, но и что-то находящееся глубоко в душе. В детстве, когда Дилан брал камень, он больше не чувствовал себя одиноким. Ему казалось, что мама снова рядом с ним.

Порою с Диланом случались странные вещи, когда камень лежал у него в руке: то капли дождя падали снизу вверх, то течение воды в реке меняло направление… Он не обращал на это внимания и, ссылаясь на усталость, считал, что ему померещилось.

Успокоившись и перестав плакать, Дилан вытер слёзы о рукав туники. Затем он встал на ноги и стряхнул с себя листья.

– Прости, – с грустью произнес Дилан, – мне надо идти. Отец будет ругаться, если узнает, что я снова сбегал из города без разрешения. Обещаю, что скоро вернусь.

Выходить за стены Кормеума без согласия градоуправителя – Гранвилла III Свирепого – всем жителям строго запрещалось. Если кто-либо по каким-то причинам хотел покинуть город, будь то охота, например, или торговля в близлежащих королевствах, он должен был поставить градоуправителя в известность. Тот, в свою очередь, принимал окончательное решение: давать разрешение на выход или отказать. И даже если кому-то посчастливилось получить такое разрешение, везунчику полагалось заплатить за эту услугу налог.

Так, если некто собирался поохотиться на зайцев и ему удавалось покинуть Кормеум, то в случае успешной охоты он обязывался отдать городу две трети добычи. Если год выдался урожайным, и он решил продать часть своего урожая в соседнее королевство, тогда от полученной прибыли ему доставалась четверть, остальное же уходило в казну градоуправителя.

За любое малейшее нарушение установленного порядка провинившихся жестоко наказывали. Выход из города без разрешения мог закончиться для нарушителя отрубанием ноги, охота без спроса – отсечением руки, нелегальная торговля – десятью ударами плетью, неуплата налогов – виселицей, а ложь о прибыли – лишением языка.

В общем, жизнь в Кормеуме вдоволь позволяла «повеселиться» и никому не давала заскучать. Поэтому редко кто из жителей вообще имел желание попасть за пределы города. Они считали, что раз внутри живётся несладко, то не стоит рисковать своим здоровьем или даже жизнью с целью выбраться наружу ради наживы. Предпочитали ничего не менять, не бунтовать, а оставить всё как есть. При этом не считали лишним всякий раз при разговоре неоднократно упоминать, как же у них всё плохо. А там уже смирялись как-нибудь с местными удобствами, и земли им тогда сразу казались широкими, и поля плодовитыми, и реки глубокими. Всяко лучше смерти или пожизненных преследований со стороны рыцарей Гранвилла.

Дилан конечно же знал, что понесёт суровое наказание, узнай градоуправитель о его нарушениях. Но молодость зачастую не прозревает всех последствий своих поступков.

Дилану, сыну простого кузнеца и слишком незначительному элементу общества, было неизвестно, каково это – управлять целым городом или принимать решения, которые могут повлиять на чужие жизни. Многие из законов Кормеума казались ему абсурдными, а чего-то он и вовсе не мог понять. Юноша считал, что требование отдавать бóльшую часть урожая в городские закрома и заставлять потом крестьян сидеть остаток сезона старости голодными – полнейшая глупость. А то, что простым подданным разрешалось иметь лишь одного ребёнка в семье, он принимал за вопиющую несправедливость.

Градоуправитель объяснял своё решение тем, что нищий люд слишком много потребляет и мало даёт. А если увеличивалось количество ртов, росло и потребление.

Пока Дилан размышлял обо всех прелестях жизни простого народа, он не заметил, как тропинка вывела его из ивняка к небольшой поляне. Как раз к той самой, где он пару недель назад поставил силки, чтобы поймать птицу или некрупное животное. К его большому сожалению, ловушка осталась нетронутой.

«Ладно, в другой раз повезёт», – подумал Дилан и отправился дальше.

Оставшийся путь пролегал через густую дубраву по еле заметной тропинке. Там необходимо было быть очень внимательным и никуда с неё не сходить, иначе пришлось бы ещё долго бродить кругами в её поисках.

В лесу сегодня царили спокойствие и тишина, да только они иногда бывают обманчивыми. Дилан прекрасно понимал: в этом лесу тебя на каждом шагу подстерегает смертельная опасность.

Больше всего люди боялись встретить здесь гримов – гигантских чёрных собак, глаза которых наполнены кровью. Считалось, что услышать их вой значит в скором времени потерять близкого человека.

Опасаться следовало и встречи с акри – небольшими зверьками бурого цвета с зелёными полосками на спине, высотой в пару локтей, с длинными острыми когтями и мелкими, не менее острыми, зубами. Их за несколько лиг привлекал запах человеческой крови. Акри никогда не нападали поодиночке. Они-то как раз и подкрадывались незаметно, особенно когда чуяли добычу.

Стоило потерять бдительность, и последнее, что человек увидел бы в этой жизни, – два крохотных зелёных глаза в момент смыкания на его шее акриных зубов.

Кости несчастных, набредших на акри, часто попадались по дороге.

Пройдя около половины лиги, Дилан услышал шум реки.

«Почти пришёл», – подумал он и ускорил шаг.

Спустя несколько минут лес стал реже, а вдали уже виднелась река, которая вела прямиком к стенам города. Оставалось лишь идти вдоль неё.

Увидев впереди массивную каменную стену, Дилан свернул направо в сторону густых кустарников. Последующий путь рядом с рекой нёс большую опасность для покинувшего Кормеум без разрешения. Его могли заметить стражники.

Быстро перебежав через кусты и высокую траву, Дилан оказался у рва с водой. Он взял длинную доску, перекинул её через ров и осторожно перебрался на другую его сторону. Спрятав доску, Дилан сел на землю, упёрся сапогами в два крупных нижних камня и, проталкивая их ногами вперёд, прополз через образовавшийся проход. Затем вернул камни на место – и вот он уже стоял в городе. Как будто и не выходил.

Кормеум хоть и не являлся эталоном проживания для сотен тысяч жителей, имел довольно интересную структуру. Город окружала высокая каменная стена с десятью сторожевыми башнями, расположенными примерно на одинаковом расстоянии друг от друга.

Попасть в него представлялось возможным только через один-единственный вход – Парадные Врата. Официально, конечно. Вокруг стены был вырыт ров, в который втекала река Сангуиз. Из рва вытекали пять небольших потоков воды, делящих Кормеум на пять участков различной площади и объединяющихся в кольцо, внутри которого находилось сердце города. Вокруг кольца также была возведена каменная стена, имеющая пять сторожевых башен рядом с мостами, ведущими в центр Кормеума с каждого участка.

В центре города высился зáмок градоуправителя, именуемый Синей стрелой, с башнями для многочисленных советников, залами для пиршеств, для приёма подданных и для суда. Под зáмком располагались темницы для осуждённых и провинившихся.