Это так неприятно, когда не понимаешь, что именно говорят о тебе в твоём же присутствии…
- Не обращай внимания. Пойдём, -Улдис слегка приобнимает меня.
Он единственный, кто говорит в этих стенах по-русски. Мы заходим в класс, и здесь тоже я слышу только латышскую речь. То и дело опять мелькает это слово. Оккупант. Никто не обращается ко мне лично, они, вроде, даже и не смотрят на меня, но я уже чётко понимаю, что речь по какой-то бредовой логике идёт обо мне. Да что за чушь? Мне начинает казаться, что я попала в какой-то дурной сон.
Я уже собираюсь встать и уйти отсюда. И попросить Удлиса проводить меня. Просто потому, что начинаю немного бояться. Мне становится не по себе от атмосферы ненависти по отношению ко мне.
Да что я им всем сделала? Почему эти ребята и девчонки словно взбесились, увидев меня в стенах своей школы? В нашем центре дополнительного развития тоже есть немало латышей, как и русских, и всё нормально… И в многочисленных секциях и кружках, которые я посещала, тоже всегда хватало и тех, и других, и никаких проблем.
Что случилось теперь? И да, я реально боюсь пройти по коридорам этой школы одна. Я просто уверена, что меня может даже ударить кто-то из этих девочек, что с такой ненавистью посматривают сейчас на меня. Или вообще, затащат в туалет и сделают что-то совсем страшное, как это показывают в фильмах ужасов.
Я встаю было, чтобы убежать отсюда, но в класс заходит учитель, пожилой мужчина с седыми висками и добрым взглядом. Видимо, это и есть тот самый математик, о котором говорит вся Рига. Он здоровается со всеми на латышском, потом удивлённо смотрит на меня и спрашивает что-то, тоже по-латышски. За меня что-то отвечает Улдис.
- Рад видеть на наших занятиях гостей, - улыбается учитель, тут же переходя на русский.
Весь факультатив он объясняет предмет на русском языке. И вопросы классу задаёт тоже на русском. Первая девочка, которая отвечает, начинает было на латышском, но учитель, Петерис, прерывает её.
- Ты разве не видишь, Дайна, - строго говорит он, - у нас сегодня гостья. Будь добра, говори на языке, который понятен всем. Это элементарные правила приличия.
Девочка тут же легко переходит на русский. Мне становится как-то так… Неприятно мне становится. Эти ребята свободно говорят и на своём языке, и на моём родном, а я не понимаю, можно сказать, ни слова, когда оказываюсь в их естественной языковой среде. Это неприятно.
В конце занятия Петерис даёт всем домашнее задание, но не из школьного учебника, а из неизвестного мне задачника.
- У тебя есть задачник Сканави? - спрашивает он у меня.
Получив отрицательный ответ, учитель презентует мне задачник, советуя обязательно решать из него задачи каждый день.
- Ты ведь, наверное, будешь поступать в Москве? - спрашивает он.
- Конечно, - уверенно отвечаю я.
И да, если раньше у меня ещё были мизерные сомнения в правильности моего решения, то теперь… Ни за что я не останусь теперь учиться в Риге…
И ещё. Почему мне кажется, что Петерис подарил мне задачник не просто так? Почему я почти уверена, что, сопроводив подарок словами о том, что по Сканави легко подготовиться самостоятельно, он хотел тем самым посоветовать мне не появляться больше в этой школе?
- Что они говорили про меня? - спрашиваю я Улдиса по дороге домой.
- Они говорили глупости, - отвечает парень, легко поглаживая большим пальцем мою ладонь, - забудь. Девчонки просто дуры, вот и всё.
