- У них просто политически незрелые родители, дети слушают и повторяют. Забудь, - говорит мне дома папа.
- Но, папа, почему они так хорошо знают русский язык, а нас никто не заставляет знать так же хорошо латышский?
- Потому что русский – государственный язык, а латышский – язык союзной республики, язык коренного населения. Забудь, это было просто недоразумение. Видимо, эти ребята посчитали, что ты зашла на их территорию, вот и всё.
- Но, папа, почему, когда тот же Улдис и другие латышские мальчики приходят в наш школьный двор, им все рады?
- Потому что в твоей школе учатся дети более подкованных в политическом плане родителей. Не забивай себе голову ерундой, доченька.
- Но в ту школу всё же больше не ходи, - добавляет мама, - а то ещё побьют девчонки из-за этого твоего Улдиса.
- Он не мой, мам. Он просто средство мщения…
4. глава 4
Ира.
Весна. Сосны. Море. Ласковое солнце. Твёрдые горячие губы Улдиса. Как классно он целуется…
Сейчас не сезон, и в Юрмале никого. Так легко найти место, где будем только мы. Я и он. Улдис… Как хорошо, что эта идиотка, Наташка, съехала с катушек… И теперь Улдис мой парень…
- Я люблю тебя… Красивее тебя нет… Ты похожа на принцессу… - шепчет он…
Его руки… Такие ласковые… Так приятно… Но что он делает? Ох, его руки у меня под свитером… Они такие тёплые, его руки… Но блин! Что он делает?! И когда он успел расстегнуть мой бюстик? Эээ, Ира! Ты чем-то не тем занимаешься! Вообще-то ты хотела порешать с ним алгебру по подаренному задачнику.
Ой, как тяжело он дышит, как потемнел его взгляд, и как настойчивы руки! И только сейчас я вдруг совсем в другом свете осознаю, что здесь, среди этих солнечных сосен, никого нет. Никого, блин! Мы только вдвоём!
- Не надо, Улдис. Убери, пожалуйста, руки.
- Что за ерунда, Ирочка… Ты же сама хочешь… - его голос срывается, но он говорит мне это так уверенно, словно я сама пригласила его сюда именно для этого, для этого «хочешь».
- Да ничего я не хочу! Убери руки! Что ты делаешь, вообще! Пусти меня!
- Не понял. Блин, ты что, динамо?
- Кто?
- Дед Пихто, блин. Нарочно завела? Поиздеваться захотелось? - Улдис хватает мою руку и прикладывает прямо к… Аааа! Я вырываюсь и отпрыгиваю от него как от гремучей змеи. Что он вообразил себе? Он что, реально думает, я буду с ним заниматься вот этим?! Этим, о чём шепчутся девчонки?!
- Ты с ума сошёл! Козёл!
- Что?! Как ты меня назвала?! - он тяжело дышит и смотрит на меня так, что мне реально становится страшно.
Я в панике оглядываюсь по сторонам. Хочу схватить свой рюкзачок, который валяется прямо у наших ног, и уйти отсюда, желательно бегом. Но мой план терпит фиаско, потому что Улдис настигает меня и, грубо прижав к стволу дерева, начинает жадно целовать, больно впиваясь в губы. Он с силой вжимает меня в дерево, плотно прижимаясь ко мне, и я чётко чувствую… ну, то, где была моя рука.
Солнечное хорошее настроение пропало, как не было. Сейчас мне лишь больно, страшно и противно. Теперь Улдис целует меня совсем по-другому, больно и мокро. И его рука по-хозяйски настойчиво пытается расстегнуть кнопку моих новеньких фирменных джинсов. Кнопка очень тугая, я сама с трудом, двумя руками и не с первого раза, могу справиться с ней.
Меня пробивает холодным потом. Мысли лихорадочно мечутся маленькими испуганными мышками.
Даугава! Даугава, помоги! Почему я взываю в ужасе именно к реке? Как она поможет мне? Но я не способна сейчас к логическому мышлению, я действую лишь на эмоциях, подгоняемая обжигающей плетью страха.
