Дедовские страсти - страница 5

Любашу не так легко было застать врасплох. Она шариком скатилась с Ивана, который, падая, потянул ее на себя, и, вскочив на корточки, увидела перед собой большого рыжего пса, с оскаленной пастью. Взъярившись из-за прерванного поцелуя, девица взмахнула рукой, в которой крепко сжимала драгоценный узелок и крикнула: «Пошла отсюда!» Собака отпрянула, зарычав.

Иван пошевелился и вновь открыл глаза. «Живой!» – вскричала Любаша. «Живо-о-о-ой!» – бухающим колоколом отдалось в голове. Иван попытался подняться. Собака зашла с другой стороны и, оскалившись, приготовилась наброситься на очумевшего парня. Он испугался как в детстве, закрыл лицо руками в попытке спрятаться, свернувшись в клубочек. Но разве спрячешься на голой поляне, если ты лежишь на траве и не можешь поднять головы?

Любаша отважно ринулась на защиту любимого, и заметила в головах его какую-то серую кучку. То был подстреленный селезень. Схватив мертвую птицу, геройская девица зашвырнула ее далеко, как смогла. Описав дугу, тушка грохнулась в колючие кусты малины на краю поляны. Собака с заливистым лаем умчалась за добычей. А девушка склонилась над поверженным любимым, пытаясь привести его в чувство.

– Ванюша! Ванюша!

– А? Что? – Иван сел на траве, держась за голову.

– Тебе селезень подстреленный на голову упал. Видно, кто-то в наших лесах пошаливает.

Люба помогла Ивану встать. Они представляли комическое зрелище: миниатюрная куколка в красном сарафанчике и повисший на ней гигант цыганской наружности, похожий на чудище неведомое, страшное и беспомощное одновременно.

– А пес огненный?

– Да то собака лягавая, слышь, лает, охотника зовет, добычу кажет.

– Люба моя! – Иван кинулся обнимать свою милую, – спасительница моя!

В этот момент собака затихла. Андрей (а это была его охота), наконец-то нашедший свою добычу, глянул из-за кустов на поляну. Видно было неважно, но происходило там нечто непонятное. Здоровый парень сгреб в охапку маленькую девочку в красном сарафанчике, желая унести подальше в лес. Девочка вырывалась, колотила кулачонками ему в грудь, сучила ножками, выкрикивая истошным голосом: «Пусти! Охальник! Пусти!». Андрей, возмутившись разбойным нападением, ломанулся через колючие кусты шиповника и влетел на поляну. За ним – верный пес.

– А ну пусти девчонку!

Охальник развел руки от удивления, и девица соскользнула на землю. Она оказалась прехорошенькой, фигуристой, в самом соку. Сам бы сгреб ее в охапку да унес в дальние дали!

– Ты что это творишь, разбойник?

– Виноват, барин, виноват.

Парень начал суетливо мелко кланяться. Тут рыкнула собака, обнажив клыки. Девушка вдруг выступила вперед.

– Барин, убрал бы ты пса от греха подальше – неровен час, порвет.

– Он тебя обидел?

– Да не, я собак не боюсь…

Андрей посмотрел через голову девушки на парня, который бочком стоял, спрятавшись за дуб, и взглядывал на злобную псину.

– А Ваню мальчонкой собака сильно порвала, так он и опасается, – девушка была заметно смелее парня.

– Так Ваня этот, – Андрей кивнул в сторону дуба, – не нападал на тебя?

– Да не, баловались мы, а вы что, барин, удумали? – лукаво взглянула девица, поправляя сбившийся платок.

– А я думал, этот грозный герой хотел в лес тебя умыкнуть и непотребство какое совершить, теперь вижу – ошибся! Прости красавица. Ты чьих будешь? И как зовут?

– Любаша я, Страстновская. Меня недавно господа в дом взяли. А Ванюша – Дедовский.