Деградация. Свои люди - страница 23

– Бегу, – отозвался Алексей и направился к входу.

– Есть кто еще на опорном? – спросил Кукушкин.

– Никого, – ответил участковый.

– А по графикам приема населения на табличке на дверях вроде должны быть еще люди. Как так?

– У нас некомплект и отпуска, я один всех принимаю.

– Печально. Леха, он тут один, – расстроено сказал Кукушкин подошедшему Алексею.

– Вот блин! – отозвался он. Участковый лейтенант с опаской смотрел то на одного, то на другого, категорически не понимая странность поведения патруля милиции. А ответ был простым.

Обычно усиленные варианты несения службы объявлялись в случае массовых гуляний и праздников, и тогда сотрудников информационного центра обычно использовали в качестве оцепления. Но какой–то умной генеральской голове это оказалось мало, и офицерам различных подразделений была поставлена обязанность периодически участвовать в патрулях, контролирующих работу других милиционеров. Это мероприятие представляло собой отлов людей в форме, и выявление у них каких–либо нарушений, таких как игнорирование воинского приветствия, наличие просроченного удостоверения или ношение не установленной или смешанной формы одежды. Вообще говоря, данная, безусловно, важная работа входила в обязанности инспекции по личному составу. Но то ли у них было без того чем заняться, то ли просто не хватало людей, в итоге найти крайних в помощь оказалось не сложно.

Для солидности один из них должен был быть старшим офицером, то есть в звании не ниже майора. Варшавского для таких задач не привлекали, Блинов был капитаном, поэтому, когда выпадала очередь патруля информационно–аналитического отдела, кандидатура Кукушкина даже не обсуждалась. Он был единственным, подходящим на роль старшего. Ну а на Алексея выбор падал как на человека, которого меньше всех было жалко отрывать от прямых обязанностей.

В день, когда два человека от информационного центра передавались в распоряжение инспекции по личному составу, они сначала с утра получали задачу, в которой им обозначался район патрулирования, выдавался специальный жетон, а так же устанавливался план в виде отчета о проверке минимум десяти милиционеров. Так было в теории.

А на практике все происходило несколько иначе. Возникло сразу две проблемы.

Первая заключалась в том, что инспекцию по личному составу по понятным причинам, мягко говоря, не любили все без исключения милиционеры, не имеющие к ней прямого отношения. То есть получалось, что и те, кто проверял, и те, кого проверяли. Поэтому приданные силы не очень жаждали отлавливать других милиционеров, а тем более выявлять у них нарушения. Просто потому, что единожды сделав это, можно запросто нарваться на ответный жест, когда инспектировать сотрудников будут уже они. Кроме того, нарушать взаимоотношения между подразделениями из–за интересов третьей службы негласно запрещали сами начальники, и это тоже играло свою роль. Поэтому, когда Кукушкин осмотрел участкового, завязался диалог:

– Нарушение формы одежды. Почему штанишки не шерстяные?

– Потому что лето, – огрызнулся участковый лейтенант. – Температура за тридцать. Жарко. Походите по территории в шерстяных брюках сами.

Легкие хлопчатобумажные форменные брюки были запрещены для ношения руководством главка. Вероятно потому, что шерстяные смотрелись на порядок лучше, дольше сохраняли опрятную глаженную форму со стрелками. В генеральском кабинете с отличным кондиционером, как и в иномарках с мигалками, на которых они перемещались, некоторый дискомфорт, который вызывали шерстяные брюки в тридцатиградусную жару, естественно был не заметен. А если и заметен, то пошить новые из специального облегченного материала ничто не мешало. Естественно за свой счет, но кого и когда это интересовало? Подписать этот приказ им было не трудно. А вот «на земле» все по понятным причинам повсеместно его проигнорировали.