Ирина Полякова
vk.com/pol_ir
«Где это я?»
С трудом разлепив глаза, Ирис увидела белый потолок и белые же, незнакомые кафельные стены. Она хотела приподняться на кровати, но голову словно залили бетоном.
Руки почти не слушались, от левой тянулся проводок… Какой аппарат! Я видела такой в сериале. Про Доктора Хауса. Значит, я в больнице. Как голова болит, ужас! Мысли текли, словно отдельно от нее.
Писк прибора стал громче и, наверное, просигналил на пост. Через пару минут белая дверь открылась, и вошла медсестра.
– Что со мной? Почему я здесь? – спросила обеспокоенно пациентка.
– Вы потеряли сознание. Наряжали елку, упали со стула и ударились головой. Я позову дежурного врача.
Медсестра повернулась к двери, и Ирис услышала бормотание:
«Слава богу, очухалась. А то в морге места остались только стоячие».
– Что вы сказали?
Даже только вышедшая из комы понимает, что подобное замечание грубо и непрофессионально.
– Я позову врача, подождите минутку, – как ни в чем не бывало повторила сестра.
Послышалось, подумала Ирис, пытаясь вспомнить, как же ее угораздило попасть в больницу, да еще накануне Нового года. Она украшала елку. В этом году поставила ее на лоджии – прохладно, дольше простоит. В гостиной мало места из-за праздничного стола.
Да, елка. Еще она помнила, как хотела включить разноцветную новую гирлянду.
Может, ее ударило током?
Размышления прервал появившийся врач.
– Как вы себя чувствуете?
– Голова болит, и слабость.
– А где именно болит? Лоб или затылок? Справа или слева?
– Общая тяжесть, с трудом могу поднять…
– Мы обследовали вас, пока вы были в коме, и не нашли ничего пугающего. Небольшое сотрясение, но никаких серьезных гематом.
И снова голос сказал: «Хрен знает, что это было. Может, аневризма. Подержим еще денек в обычной палате. А реанимационную койку можно освободить».
Доктор поднялся, собираясь уходить.
– А еще я словно слышу голос. Голос в голове.
Врач задумчиво опустился на стул, а голос пробормотал торопливо:
«Голоса в голове – это плохо. Это, матушка, психиатрия. Шизофрения? Денек подожду, если не пройдет, выпишу направление к Толику, пусть разбирается».
И вдруг Ирис ясно осознала, что голос озвучивает чужие мысли. Мысли доктора, сидящего перед ней. Она, вероятно, сходит с ума. Или это шизофрения, как подумал врач.
Спазм сдавил горло, из глаз брызнули слезы…
– Ну-ну, успокойтесь. Это могут быть последствия удара. Завтра мы вас переведем в обычную палату и понаблюдаем. Мы позвоним вашему мужу, скажем, что вы очнулись. Передать еще что-то? Может, хотите, чтобы он приехал?
Муж? Ах да, я замужем. Но никого не нужно. Ей очень хотелось остаться одной.
– Спасибо, доктор. Попросите его не приезжать сегодня. Я нехорошо себя чувствую.
Врач ушел. Странно, как расплылись ее воспоминания о прошлой жизни. Это словно была не она. Близкие и друзья виделись смутно, как в тумане.
У меня есть дети. На мгновение она испугалась, что не вспомнит их имен. И с облегчением вспомнила – Даша и Славик.
И две внучки – Танечка и Катюша… Да, она уже бабушка. Повезло. Не все доживают.
Жалюзи на окне закрыты. Сколько сейчас? На медицинских приборах обычно есть часы. Она нашла в себе силы приподняться. Да, почти 17. Пять вечера. Там была и дата – 30 декабря. Получается, она пролежала в коме два дня.
Мысли оборвала санитарка с вопросом про ужин.
– Картофельное пюре и рыба. Будете?
Знаю я вкус больничной еды. Гадость.
