В Корчевском уезде Тверской губернии, представляющем собой, по большому счету, редкостную дыру, уездный предводитель дворянства вдруг занемог. Напала на него ни с того ни с сего падучая. Делать ничего не может, язык весь искусал… Вызвали местного лекаря, но пользы от него не поимели. Предводителя продолжало трясти, как бы не пуще прежнего. Консультировали его и лично и по выпискам у кого только могли, но корня болезни не нашли. Сказал только кто-то из консультантов, что не видит у больного органического поражения мозга, способного такую сильную падучую вызвать. И не помешало бы его кому-то из ведающих показать.
Сказано – сделано. Предводитель ведьм побаивался, ибо нарывался на их гнев по молодости и глупости, но к тому моменту уже готов был на себя руки наложить, так что от консультации отказываться не стал. Привели двух имеющихся ведьм-целительниц, что издавна пробавлялись в Корчеве (а куда больше-то на пару тысяч населения?), но они ничего не сделали, а только с истошными воплями и истово крестясь, выскочили из комнаты пациента. А выскочили они потому, что узрели Корчею, одну из сестриц-лихорадок, издревле склонных терзать народ, особливо замеченный в нечистоплотности или иных нехорошестях.
Вот после этого и известили Тайную канцелярию, ибо этот самый уездный предводитель дворянства относился к перечню лиц, на которых сестричкам-лихорадкам зариться было строжайше запрещено. Собственно, у них были персональные и весьма небольшие квоты, позволяющие использовать в своих целях крестьян, да и то строго при соблюдении определенных условий. Сверх квоты можно было на каторжника покуситься, но никак не на должностных лиц любого уровня. А тут такое наглое нарушение Договора! Неудивительно, что дело мигом оказалось в ведении барона Орловца – самого сильного светлого ведьмака, имеющегося в распоряжении Тайной канцелярии в Первопрестольной и ее окрестностях. Надежда попасть этим летом в Крым и ли хотя бы в родные места начала подозрительно быстро таять. Корчея – это не сдуру спрятавший ларец домовой. Это очень и очень серьезный противник. Не так опасна, как ее старшая сестрица Невея, но, если пошла в разнос, попотеть придется немало…
Так что оставалось только одеться в дорожное, взять выездной саквояж и выйти из дома к подъезжающей пролетке. Как раз почти к утреннему тверскому поезду, а если чуток и не поспевал… Задержка отправления на целых одиннадцать минут это, конечно, серьезное нарушение на Императорских железных дорогах, но приказ из Тайной канцелярии все спишет.
В вагоне первого класса сыщик расположился на удобном диване у окна и задумался о том, что могло так разбередить Корчею, чуть ли не самую законопослушную из Лихорадок. Уж точно дело не в созвучности названия и имени сестрицы. Не сильно их наименования человеческих поселений интересуют. Тут что-то другое, пока логике недоступное. Однако, сколько голову не ломал, так за несколько часов поездки до Твери ничего путного и не придумал.
У вокзала его ждала очередная пролетка. К сожалению, Корчева не могла похвастаться пристойным железнодорожным сообщением. На территории уезда было немало узкоколеек, однако проложены они были исключительно там и так, как нужно было промышленникам, да еще и перекладывались постоянно по мере надобности. А вот обычные дороги были приличные. Дорожный департамент со второй российской бедой боролся нещадно, регулярно пополняя тюрьмы и каторги казнокрадами.
