Другие реликты что-то оживленно обсуждают и открыто изучают наш рет. Вероятно, они говорят о нас. Я прослеживаю тенденцию, которая меня пугает – тельерцев второго года обучения, в черных одеждах, заметно мало.
Стандартные цвета реликтов – белый, серый и черный. В белом в Тельерре и в Оранди полагается ходить новоприбывшим реликтам, вот почему плащи, которые нам дал Риммон, были белыми. Сам вестигий был весь в черном.
Считается, что белый цвет лучше всего показывает, насколько легко тебя застать врасплох и ранить. Поэтому его носят все то время, пока реликт не определяется с академией, значит, следуя новому приказу, весь первый год, на самих ступенях. Серый цвет – привилегия реликтов в первый год после прохождения ступеней. Черный – цвет второго года. После реликты поступают на службу по разным направлениям, где у каждого своя форма.
Когда мы направлялись в академию, нас встретили антики и проводили сюда, и мы еще не видели всего внутри. Некоторая служба на благо Навема подразумевает под собой служение другим. Антики, сопровождавшие нас, девушка и парень, были одеты в бежевые плащи и такого же цвета облегающие костюмы.
– А вы, значит, знали друг друга до Аннуи? – Ракель с инетресом смотрит на Ярсу и Цезонию.
– В каком-то смысле, выходцы из Хада так или иначе знакомы друг с другом, – Ярса тянется к булочке, явно сильно проголодавшись. – Но мы с ней лишь вместе добирались до Свагата.
– Если бы мы были знакомы, он явно лучше бы владел рунами, – Цезония принимается разрезать мясо на своей тарелке.
– В каком смысле выходцы из Хада знают друг друга? – Озрик, в отличие от меня, налегает на местную еду.
Ярса пожимает плечами:
– Наше общее образование проходит в одном месте. Мы учимся в Мессис, просто посещаем соответствующие возрасту занятия, – он протягивает руки к еще одной булочке. – Многим привычно после Аннуи возвращаться в Альма-Матер.
– Говори за себя, – Цезония поеживается.
– Привет, – светловолосый парень в серых штанах и футболке встает у стола, прерывая наш разговор. – Слышал, вы довольно успешно прошли часовню. Что ж, поздравляю, не всем удается, – говорит он, осматривая нас. – Я – Авель Ашер, второй год, третий рет, присяду?
Мы неуверенно приветствуем его. Ракель пододвигается ближе ко мне.
– Впервые вижу настолько запуганных реликтов, – он посмеивается, переплетая пальцы и ставя локти на стол. – Вы бы поели… впереди построение, тренировки и занятия.
– У нас не будет отдыха? – Озрик измученно смотрит на Авеля.
– Отдых? Забудьте это слово, – темные глаза парня сверкают в утреннем свете.
Обеденный зал академии просторный и светлый. Стена напротив нашего стола представляет собой панорамное окно. Нам открывается завораживающий вид на густой лес и скалы.
– Мы правда можем, ну… – Марк запинается, произнося то, что вертится у всех нас на языке, – умереть?
– О, – Авель вскидывает бровь. – А вопросы как у нас в прошлом году, интересно. Но ответ на него – все зависит от вас. Обучение в Тельерре – это служба, а на службе люди умирают. Но не беспокойтесь, никто не собирается убивать вас намеренно. По крайней мере, эти полгода, – он довольно скалится, наблюдая за нашей реакцией.
– Что, уже начал запугивать и без того встревоженных реликтов, Авель? – невысокая шатенка с кудрявыми длинными волосами, завязанными в хвост, кладет клинок на стол и встает рядом. – Я думала, как первогодка, ты будешь выше этого, – она мягко улыбается, но что-то в этой улыбке выдает ее непростой характер.
