Марк постучался в комнату дочери без надежды быть желанным гостем в покоях печальной королевы, но, к его удивлению, Рита быстро отозвалась и разрешила войти. Белый фланелевый халат и марлевая повязка на лице придавали ей вид медсестры из приемного отделения инфекционной больницы.
– Хочешь познакомиться с моей новой подругой? – спросила она.
– Да… о чем ты думала, когда в комнату залетела птица? – он наклонился над клеткой, рассматривая канарейку.
– Я спала.
– Что тебе снилось? – в тоне отца прозвучала неуместная требовательность.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты не ответила.
– Я не на допросе, – Рита пристально смотрела в глаза отца, пытаясь понять, что скрыто за его вопросом о сне.
Марк со вздохом выпрямился. Поединки с дочерью на поле умолчаний и недоговоренностей были для него привычны, но на этот раз она вела себя агрессивнее, чем обычно; взгляд ее был тяжелым и обвиняющим.
– Рита, ты напряжена, я хочу понять, что тебя беспокоит.
– Пытаешься залезть мне в голову?
– Образы из сновидений являются сообщениями от бессознательного, они закодированы…
– Я знаю, что сны, это особый язык, на котором бесконечность общается с душами людей.
– Да, бездна вещает о главном… – Марк немного помолчал, как будто отвлекся на свои мысли, но тут же вернулся к разговору с дочерью. – Так что тебе приснилось?
– Мне не нужен переводчик снов по Фрейду.
Марк сделал вид, что дерзость дочери его не раздражает.
– Рита, я не собираюсь выпытывать твои личные секреты…
На улице послышался короткий автомобильный гудок. Рита взглянула в окно; у ворот дома стояла черная служебная машина.
– Пап, ты в цейтноте, – с торжеством констатировала она, кивая в сторону окна и скрещивая руки на груди. – Хочешь узнать о моем сне? Тогда скажи, что спрятано в чулане?
Марк пригладил волосы от лба к затылку и шумно вздохнул.
– С тобой трудно разговаривать, мне начинает казаться, что я зря организовал для тебя занятия из программы спецподготовки.
Рита издевательски сымитировала голос синтезатора речи.
– Внимание! Обнаружена попытка манипуляции. Упрек замаскирован под раскаяние, чтобы навязать вам чувство вины, – она перестала ерничать. – Кто такая Божана?
– Ты подслушивала?
– Вас было слышно в Копенгагене.
– Мама тебе расскажет, а у меня действительно очень мало времени, – Марк взглянул на часы. – Так ты скажешь, что тебе приснилось или нет?
– Возможно, если ответишь на мои вопросы, – Рита засмеялась глазами, наслаждаясь неудовлетворенным любопытством отца.
– Ответы порождают новые вопросы, это аксиома познания, а переизбыток информации может шокировать неподготовленный разум.
– Я в курсе – из темноты нужно появляться постепенно, чтобы не напугать саму себя.
– Что ты хочешь узнать?
– До пяти лет у меня были признаки раздвоения личности. Почему я об этом ничего не знаю?
– Ты не говорила, что с тобой такое происходит, – он опять посмотрел на канарейку.
– Какое такое? – брови Риты угрожающе нахмурились. – Ты даже не удивился и прячешь глаза, следовательно, понимаешь, о чем речь. Рассказывай! Я имею полное право знать о секретах, которые касаются лично меня!
– Рита, поверь, счастье не в секретах…
– Французы говорят, что счастье приходит во время сна, – перебила отца Рита. – Я знаю, откуда прилетела эта «райская птичка».
– С Канарских островов? – нехотя предположил он.
– Из Лос-Анджелеса, от девочки по имени Диана.
Марк порывисто приложил ладонь ко лбу и пригладил волосы до затылка. Рита, хорошо зная, что этот жест характерен для отца в моменты его замешательства, торжествующе констатировала:
