– Так оно и есть. Я видела на 19-й улице на одном из домов надпись: «Это дом Госпожи». Улица та давно заброшена, вот и поселилась она там. И дом выбрала самый уродливый и несчастливый. У семьи, что там жила, дочка пропала, а родители потом с ума сошли. А Крематорий-то? Создание Госпожи, так говорят. Он-то и призывал Её, чтобы наши души забрать.
– В Безымянном городе много неприкаянных душ. Я, конечно, помолилась за каждую. Ох, сколько в этом мире горестей.
Они совсем не замечали меня, порой казалось, что они даже друг друга не слушали. Я вернулся к бармену.
– Что, уже наслушался городских легенд? Это всего лишь сказки. Не слушай ты их. Женщины все такие. Им повод дай – и они уже готовы мистику приплести.
Он попытался изобразить привидение, подняв руки и пошевелив пальцами, как при игре на пианино. Призрак из него получился какой-то детский, нелепый, это заставило меня чуть улыбнуться.
– Дело-то вовсе не в Смерти, даже если она и существует. – Бармен начал протирать стаканы, уже практически не обращая на меня внимания. – В Безымянном городе я был начальником на заводе. Помню, как к нам молодой парень пришёл, тихий такой, спокойный, ничего не умел и практически ничего не знал, но как-то раз не пришёл на работу, хотя до этого никогда не опаздывал, по нему можно было часы сверять. А потом нашли его мёртвым в парке. Это случилось примерно через год, как из Крематория дым повалил. Потом нашли его убийцу. Так что в том городе не только пропавшие, но и убитые. Тебе придётся быть максимально аккуратным. – Он поставил начищенный до блеска стакан на стол, взял другой, наполненный виски, и осушил его. – Мне не хватает того старого Безымянного города, любимой работы и друзей. Мы хоть и успели сбежать, но ты вряд ли сможешь сделать это. Незачем отправляться в эпицентр трагедии в самое тёмное время.
– Много людей покинули город?
– Сложно сказать. Многие покинули город до того, как мы уехали. Я, честно говоря, для этого и построил придорожное кафе, чтобы принимать таких же беглецов, как мы. Первое время здесь на самом деле была куча народу, но затем всё стихло. Уже год как никого из города не видел. Словно там уже никого и ничего не осталось. Будет сложно разобраться в том, кто уехал, а кто пропал, но у нашего полицейского всегда был порядок. Если он согласится помочь, то можешь считать, что большая часть работы сделана.
– Вы говорите о полицейском, что вёл дела пропавших без вести?
– Да, о нем. Ты с ним знаком?
– К сожалению, не довелось. Он пропал как и другие.
– Откуда знаешь?
Я достал письмо из кармана и показал ему. Его карие глаза быстро бегали по строчкам, а дочитав, бармен тяжело вздохнул и сказал:
– Я бы не стал сбрасывать его со счетов так быстро. Он был очень опытным сыщиком, ему во время работы в полиции несколько раз грозила опасность, но каждый раз у него получалось выжить. Даже если сейчас он пропал, то, возможно, лишь потому, что в нужный момент не остановился. – Его взгляд наполнился грустью, как будто он мысленно прощался с тем человеком. – В работе бармена всё-таки есть плюс, – сказал бармен, покрутив опустошённый стакан с виски. Затем, что-то вспомнив, он наклонился ко мне ближе. – У следователя был сын, может, он что-то знает. Они проживали на четырнадцатой улице, в доме под номером семнадцать, квартиру не скажу, не помню.
Недолго мы ещё просидели за разговором, я уже изрядно устал. Бармен предложил мне остаться на ночь в одной из комнат для гостей.
