– Дорогой сэр, – раздраженно пробормотал он. – Разве я похож на человека, способного броситься на борьбу с саботажниками? Или присутствующий здесь мой помощник, который вот-вот рассыплется, способен…
– Эй, – запротестовал я.
Но на мой протест он не обратил внимания и продолжал говорить, сердито глядя на трех Чаков.
– Что вы имеете в виду под саботажем? Что саботируется?
– Промышленный саботаж, – пояснил Олдисс. – Мы жертвы промышленного саботажа и шпионажа. Саботируется наш проект одноразового автомобиля «Рапчед Рэт».<<рэт – крыса (англ.)>>
– «Рапчед Рэт»? – переспросил я с недоумением.
На мгновение перестав теребить свою бородку, Браннер посмотрел на меня и извиняющимся тоном произнес:
– Автомобильная промышленность уже давно исчерпала все названия животных и птиц, в честь которых называли модели. Началось давно с таких моделей, как «Бэркет», «Мустанг», «Койот», «Тандерберд», «Бобкет» и так далее. Вот и приходится нам теперь изворачиваться.
– Одноразовый автомобиль? – рявкнул Жирный. Он вдохнул через нос до отказа, набрал бушель воздуха и выпустил его через рот. – Откровенная брехня. Фы! Вы хотите одурачить нас.
– Да нет же, – возразил Кларк, возмутившись в свою очередь. – Мне кажется, что это лучшая традиция американского технологического бума. Вы, конечно, помните, как началась эта тенденция более полувека назад. Клинекс – одноразовый носовой платок. Позднее появились такие вещи, как одноразовая шариковая ручка. Когда в ней кончается паста, вы не заправляете ее, а просто выбрасываете. Затем одноразовые зажигалки. Когда в них кончается горючее, вы не заправляете ее, а выбрасываете. Затем одноразовые женские бумажные платья. Затем на рынке появились часы, такие дешевые, что когда они останавливались, намного выгоднее было купить новые, чем чинить старые. Такая участь постигла большинство потребительских товаров. Например, туфли. При их изготовлении не предусматривается возможность заменять каблуки и подошвы, когда они изнашиваются. Сапожники уже давно стали такими дорогими, что дешевле купить новую пару. Ну, вот и пришло время одноразового драндулета, и появился «Рапчед Рэт».
Он говорил, а я, все более недоумевая, пялил на него глаза.
– Вы хотите сказать, – спросил я, – что собираетесь выпустить машину, которая будет обходиться вам так дешево, что как только ей потребуется даже пустячный ремонт, ее просто выбросят и возьмут новую?
– Не совсем так, – назидательным тоном ответил Браннер. – Это было бы, я бы сказал, расточительно. Ее просто обменяют на новую.
– Черт побери, сколько человек смогут позволить себе такое? – фыркнул я.
Жирный просто сидел, закрыв глаза и погрузившись в печаль.
В разговор мягко вступил Кларк.
– Вижу, ребята, вам надо кое-что пояснить, – сказал он. – На заре автомобильной промышленности во главу угла ставилась простота. Машины того времени были обычно двухцилиндровыми, безо всяких там излишеств. Когда наладилось массовое производство, многие модели продавались по цене не выше четырехсот долларов; модель «Форд», пожалуй, лучший тому пример. Даже не так давно, в середине тридцатых годов, дешевые машины шли по цене около пятисот пятидесяти долларов.
Я вздохнул по минувшим дням.
Он напористо продолжал:
– Затем начались незаметные изменения. Напридумывали всякие финтифлюшки, вроде стартеров да тормозов на всех четырех колесах. Потом обогреватели. Потом дворники. Радио. Воздушные кондиционеры. Управление с усилением, стекла с электроподъемниками, тормоза с электроприводами. Автоматическое переключение передач и Бог знает что еще. Девять десятых машины составляют ненужные приспособления, – он картинно поднял палец. – «Рапчед Рэт» вернет нас к младенчеству автомобиля.
