Второй из тролланов рухнул под ноги Буцефалу, не глядя лягнувшего и угодившего копытом по голове разбойника. Не удовлетворившись этим, найтмар навис над поверженным хвостом и щедро осыпал порцией «конских яблок». После чего с видом невинной лошадки вернулся к прежнему: ощипыванию листочков с кустарника.
Вижу всё это как бы по отдельности и всё сразу, а багровая, тяжелая волна встаёт на дыбы, готовая пронестись по все силовым узлам: от макушки до промежности. Стоит дать ей целиком выхлестнуться из точки, что чуть ниже пупка, и любая призванная Аарка снесёт часть Леса с прилеском. Стоп, дышать. Дышать глубже, спокойнее. Вот так, из живота, из центра…
И постепенно гаснет пламя гнева, исчезает жар из семи точек, где узлами сплелись силовые линии тела. Тише-тише, не стоит того…
– Угомонились? – справившись с дыханием и голосом, интересуюсь у приходящих в себя разбойников, а заодно – у себя. – Всем сохранять спокойствие. Только спокойствие.
Атаман промычал что-то неразборчивое, но больше на рожон не лез, предпочитая лежать в кустах. Троллан возле него удачно прикинулся булыжником и только косил глаза на заваленного конским навозом собрата. Полуглорк, привстав на локтях, и гномелла, висящая в метре над землей, молча скрутили кукиши, воздержавшись от звукового сопровождения. Какие настырные! Надо же, видимо, лицо им моё так не нравится. Хотя, если учесть, что в момент атаки Ааркой глаза у меня становятся сплошь серебряными и светятся…
Ворк Грыня тихонечко поскуливал, так и валяясь рядом с харийцем, благополучно пропустившим всё веселье. В общем, у всей шайки желание взимать «подорожную» было отбито тем или иным образом.
Буцефал закончил свои гастрономические изыскания, добавил ещё немного к «кучке презрения» на поверженного троллана и наконец-то соизволил подойти ко мне. Настроение у найтмара сделалось игривым: видимо, всё это шоу доставило ему невыразимое удовольствие. Поэтому, приблизившись ко мне бочком, он даже попробовал ухватить меня за косу. Одаряю его мрачным взглядом и приставляю к его носу кулак. Вороной всхрапнул, посмотрел на меня внимательнее и перестал безобразничать. Придвинулся ближе и смиренно замер, прядая ушами. Взвиться красивым лихим прыжком на могучую спину Буцефала не выходило и в лучшие мои дни. Проклиная богатырскую стать коня, я неуклюже влезаю ему поперёк холки, там уже кое-как сев в седле прямо. Подобрав с его шеи поводья, я еще раз оглядываю поле бесславного побоища.
Разбойники, кто мог двигаться, снова сбились в кучку. Оглядываясь на меня ежесекундно, полуглорк пытался снять с ветки всхлипывающую Митту. Ворк Грыня полз к своим, так и забыв подтянуть штаны и радуя взор белым меховым «сердечком» пониже куцего хвоста.
Медленно вдохнув и выдохнув, кое-как сдерживаясь от желания прижать правый бок ладонью, я вдруг решаю подвести резюме нашему знакомству:
– Из ныне случившегося, господа – и дама, рекомендую вам усвоить, что не все путники мирные да покладистые. И храни вас все Боги, чтобы напороться на настоящих TehMishkare. У ребяток разговор выйдет гораздо короче нашего. И даже разговора не получится, уж поверьте. Не поручусь ни за ваше здоровье, за ваши жизни. А вам бы, сударыня, – обращаюсь я непосредственно к притихшей гномелле, – вообще за ум надо взяться: бороду отрастили, замуж бы пора, а не… В казаков-разбойников играться. Вам что, всё ещё сорок лет? Как только перед семьёй не стыдно?! У предков и вовсе бороды клочьями вылезают, наверное.
