Нужно было отправиться за ней в этот долбанный дом свиданий. Да что уже теперь говорить.
От неё по-прежнему ничего не исходило – лёд и пустота. Неправильная, ненастоящая, на дне которой мелькали неясные всполохи. Никогда не сталкивался с подобным. И чем больше осознавал эту неестественность, тем сильнее хотелось разгадать.
Аккуратно провёл рукой по её плечу, нежной груди. Девчонка застонала. Решив, что с утра проснусь пораньше и что-нибудь придумаю, я откинулся на подушку и прикрыл глаза.
Что-то было в ней, доверчиво прижимавшейся в аэролёте, и даже в этой колючке, какой она пыталась казаться. Что-то, что хотелось защитить.
День оказался непростым, мне тоже не помешало бы отдохнуть. А на завтрашнее утро имелись планы по исследованию неестественной пустоты моей ненаглядной.
Пока она будет между сном и бодрствованием – тогда, возможно, получится выяснить, есть ли в ней хоть что-то из той лавины, которой меня окатило ещё в самый первый день.
Планам не суждено было сбыться. С рассветом меня вырвал из состояния сна, в который я всё же умудрился погрузиться, очередной вызов магистра.
Гад любил шандарахнуть со всей дури, выбивая воздух из лёгких. Я едва не вылетел с кровати, вскочил, покрывая его известными и ново-изобретёнными эпитетами.
Это тело, при всех своих достоинствах, не позволяло абстрагироваться от боли. Чем магистришка пользовался сполна при любом удобном случае. Радовать его криками или просьбами я не собирался. Но он и так прекрасно знал, что я испытываю благодаря внушительному арсеналу его орудий.
Пока магистр давал отдышаться, я присмотрелся к жене. Аделина спала, разметавшись по кровати, по-прежнему обдавая холодом. Склонился над ней, пытаясь понять, что там с её снами, но очередной удар в спину заставил отлететь подальше, чтобы не разбудить.
Натянув на ходу штаны с джемпером, я вышел в ванную. «Поговорить».
«Надеюсь, ты спал?» – глумливо хмыкнул магистр, вызывая острое сожаление, что не могу достать до его носа кулаком.
«Что надо?» – привычно отозвался я. Разговоры с ним никогда не были интересны мне.
«Напомнить, что через четырнадцать часов я тебя жду. Постарайся сделать так, чтобы никто не заметил, иначе тебе же хуже».
«Если меня узнают, хуже будет тебе», – пожал я плечами, умываясь ледяной водой. Прожигающее кровавое пламя стелилось по спине, сковывая движения. Когда-то я не мог ему сопротивляться совсем, но сейчас уже научился. Делать то, что мне нужно, через боль. Зная, что магистр не доведёт до крайней точки. А потом искать, чем восполнить ресурсы.
Сонливость слетела, вместе со всеми планами на утро. Ненавижу мразь.
«Нет, хуже будет тебе, Рау. Мы ведь оба знаем, чем я могу тебя достать. Точнее, кем. Правда?»
Гнида. Я промолчал, снова и снова жалея, что не могу до него дотянуться. Ну ничего, скоро смогу. Надеюсь. Правда, придётся кое от чего избавиться. Но, в конце концов, по зрелом размышлении оно мне не так уж и нужно.
Обозначив ему дальний маршрут, под мерзкий самодовольный смех я саданул рукой по стене. С былой силой проломил бы, но сейчас лишь запустил небольшую вибрацию.
Доберусь, гнида. Ты ответишь мне за всё. Даже если придётся перекроить себя до неузнаваемости.
Аделина всё ещё спала. Я тихо прошёл мимо неё к выходу.
Хаотичные изломы вершин за окнами напоминали что-то древнее и изначальное, как моя порабощённая сущность. А ведь когда-то мне было доступно слишком много. И только маленькая частичка под названием «душа», почему-то почитавшаяся гордостью рода, всё испортила. Ничего, теперь у меня есть способ избавиться от неё.
