Голоса внизу насторожили, заставив остановиться, но звук хлопающей двери сообщил, что люди уже уходят.
Я спустился. В общем зале сидела лишь одна девушка. Приблизился, налил себе чего-то и устроился рядом, присматриваясь. Для начала хотелось выяснить, что у них произошло, хотя я уже почти не сомневался: проблемы с Лучом не совсем обычны.
Но разглядев, не смог сдержать удивления.
Девушка оказалась очень молодой, неопытной, смутилась, рассматривая меня, источая ту самую энергию, которой мне так не хватало. Неужели ещё и девственница? В этом обществе? Невероятно. Знал бы вчера, поспешил бы успеть на Луч. Даже никуда ходить не надо. Их смущение и пробуждающаяся чувственность окупают расходы с лихвой.
Правда, вспомнив реакцию Аделины, задумался. Откуда она всё-таки узнала? Чем я себя выдал?
Щёки загорелись от мыслей о пощёчинах, зубы сжались сами собой. Чтобы какая-то стерва позволяла себе такое, а я даже ответить не мог! Ну, магистр, придёт время – я с тобой разделаюсь за всё.
Когда у меня не останется души, я освобожусь. Ни стерва, ни её хрупкие плечи не будут больше иметь значения. Единственное, чего мне не хотелось бы лишиться – воспоминаний о тонких запястьях, скованных над головой, и золотом свете, льющемся из глаз. Наверное, только это и держит. И тормозит, магистров болт, приближение освобождения. Но если другого способа нет... В конце концов, и это тоже перестанет иметь значение.
Соблазнять девственниц – одно из самых приятных занятий, какое только можно придумать. Их отклик яркий, сильный, они ещё не пресыщены удовольствиями и даже самая малая ласка вызывает целые фонтаны. Жаль, что всё это слишком кратковременно и быстротечно, да и встретить девственниц в нынешнем «продвинутом» мире не так-то просто.
Пока девчонка, смущаясь и излучая симпатию, пыталась поддерживать разговор, с энтузиазмом воспринимая мои короткие ответы, я прикидывал, имеет ли смысл что-то затевать, или уже поздно. Перед встречей с магистром неплохо подзарядиться, но погрешность в виде Аделины всё-таки имеется. Не просто имеется – её брошенный в запале, повторенный дважды запрет всё настойчивее горит между лопатками, проникнув в самую структуру печати.
Пока я размышлял, глаза исследовали скромное декольте Тильды, невольно сравнивая с роскошным содержимым бюстгальтера моей нынешней жены. Которая и сама не замедлила явиться раздражённой фурией, устроив девчонке целый разнос. Да и мне заодно напомнила, кто в доме хозяин. Ну, я собственность, понятное дело. За меня деньги уплачены. Знала бы она, куда часть этих денег уходит. Впрочем, вряд ли она вообще представляет себе, что на свете существуют такие, как магистр и его подельники.
– Я вроде запретила тебе мне изменять, – холодно взглянула жена, едва за Тильдой закрылась дверь.
– А вероятность банального разговора, чтобы разобраться в ситуации, не допускаешь? – усмехнулся я.
– Не с таким озабоченным, как ты, – хмуро отозвалась жена, впрочем, по-моему, усомнившись.
– Запрети ещё раз, – хмыкнул я.
– Дорогой, никогда не смей мне изменять! – тут же разошлась она.
Приказ новой обжигающей волной заструился по энергетическим каналам, сковывая мысли и движения. Хороший, сильный приказ, сопротивление которому сотрёт изрядную часть и без того давно уже истончившейся души. Теперь бы найти, где и с кем его нарушить. Представляю лицо магистра, когда до него дойдёт, какой инструмент вложил мне в руки через моих так называемых «жён».
