Однако никто к ней не спешил, корабль словно вымер. Поэтому Тетрания поднялась, как могла отряхнулась и пошла выяснять, куда же все подевались.
Она шла, заглядывая во все закоулки, не встречая ни единой живой души. Это настораживало. А когда ее взору предстал покинутый штурвал, магичке стало не по себе. «Да что же тут происходит, в конце концов?! За борт они все попрыгали что ли?»
И тут она увидела лестницу, ведущую вниз, в трюм. Внизу было темно.
— Эй, — наклонившись к зияющему проему, крикнула Тетрания, — есть кто живой?
— В ответ раздался какой-то невнятный звук — то ли стон, то ли мычание.
Тетрания хотела отправить вниз светящийся шар, но вовремя остановилась, вспомнив наказ Луневия — «никакой магии, ты — купчиха». Она отошла от лестницы и принялась искать лампу. Вокруг никаких ламп не оказалось, и тут Тетрания вспомнила о своем багаже, в который запасливая Дус насовала множество всякой всячины. При сборе вещей Тетрании было лень спорить об уместности того или иного предмета, и она поддалась напору ученицы, запихивая в сумку все, что ей предлагали, поэтому понятия не имела, что может найтись в ее багаже. Но что-то ей подсказывало, что фонарь в сумке наверняка отыщется.
Тетрания долго рылась в вещах, постоянно натыкаясь на примус. Затем вышвырнула зловредный агрегат — и сразу нашла искомое. На всякий случай прихватила и веревку. Хотела взять и набор ножей, но передумала — вряд ли внизу ждет накрытый стол. Хотя оттуда и пахло чем-то, навевающим мысль об ужине, но кто в здравом уме станет накрывать стол в темноте? Подумав еще, она все-таки достала один, самый маленький ножик, обмотала шейным платком и сунула за голенище сапога — вдруг еда в темноте все-таки будет.
Тут ее внимание привлекла шапка, которая вывалилась вместе с примусом. Тетрания повертела ее в руках, силясь понять, зачем Дус ее положила, надела, чтобы проверить, налезет ли шапка на голову, после чего взялась зажигать лампу. Затем, прихватив веревку, отправилась к лестнице.
Пока она копалась в багаже, снаружи сгустились сумерки, отчего пустующий корабль стал еще более пугающим. Тетрания ускорила шаг и добралась до лестницы почти бегом. Немного помедлила, а потом, собравшись с духом, стала спускаться.
Уже через несколько ступеней тьма полностью заключила ее в объятья. Ощущение было неприятное. Лампа освещала только ближайшие ступеньки, перила и немного пространства за ними. Лестница казалась бесконечной. Тетрания все шла и шла, слыша только свои шаги. Очень некстати вспомнилась ей старая детская сказка, которую отец любил рассказывать долгими зимними вечерами, когда за окнами свистела метель, а ветер в трубе напоминал стоны раненого животного. Была она про чудовищ, живущих глубоко по землей, которые заманивали к себе одиноких путников и пожирали, выплевывая кости.
«Глупости, — утешила себя Тетрания, — я же не под землей». Наконец лестница благополучно кончилась, нога ступила на твердую поверхность. Тетрания сделала шаг, другой... и полетела на пол, обо что-то запнувшись. Поднялась, посветила фонарем — и вскрикнула, зажав рукою рот — на полу лежала кость, огромная, белая, устрашающая. В панике магичка завертелась по сторонам. Лампа высвечивала какие-то тюки, свертки, ящики — все это походило на безумную пляску накануне великой гибели, и ко всему этому примешивался тонкий, смутно знакомый запах. Сознание металось вместе с потоком света, неспособное собрать увиденное в общую картину... И вдруг все закончилось — луч света выхватил в дальнем углу какой-то большой шевелящийся сверток. Послышался стон.
