Молчу. Очень не хочется говорить в слух то, что вертится в голове. Но чувствую, что должен.
- Я не умею плавать.
Эгле несколько секунд смотрит на меня, а затем её почему-то разбирает хохот.
- Эгле! – говорю с укором. – Госпожа!
Эгле качает головой и прижимается влажным виском к моему плечу.
- Вот уж повезло, так повезло.
- Кожнары не плавают! Нам покорны степи и леса!
- Да-да! – Эгле испускает последний подозрительный хрюк, и чуть успокоившись устраивается на моём плече. – А ещё не ездят верхом… - испускает вздох и какое-то время молчит. – Я тебя не брошу, - обещает она наконец. – Придумаем что-нибудь. Но я надеюсь, за нами придут.
Так, не отодвигаясь друг от друга, мы принимаемся за еду. Кролики хорошо прожарились, но кажутся пресными на вкус. Могло бы быть вкусней, и я невольно говорю:
- Обычно я лучше готовлю. Но сейчас было не до трав.
Эгле в ответ испускает ещё один сомнительный звук. Ни на секунду не перестаёт есть и обгладывает свою тушку до костей.
Видимо, я больше привык к тому, что еда выпадает от случая к случаю, и заметив, с каким вожделением она смотрит на моего кролика, отламываю половинку ей.
- Спасибо, - бурчит еле слышно и не глядя на меня продолжает есть.
Смотрю, как она засыпает в моих руках, и чувствую, что совершаю ту же ошибку, которую уже допустил один раз. Ошибку, которая стоила жизней многим из наших людей. Ошибку, о которой я ещё утром думал, что не допущу её никогда.
Женщинам из рода змей нельзя доверять.
Но эта конкретная женщина лежит в моих руках. Серебристые волосы растрепались, рассыпались по нашим плечам. Ресницы слегка подрагивают во сне.
И в эти мгновения мне совсем не кажется, что я держу в руках змею.
***
Увы, наутро за нами так никто и не приходит.
Кажется, жар немного спал, и всё-таки чувствую себя овощем…
Проклинаю судьбу, которая загнала нас на этот северный материк.
Наша настоящая земля лежала далеко на юге. Её разрушила магическая катастрофа… Собственно, ставшая результатом междоусобных разборок двенадцати древних домов.
Теперь домов пять… Остальные не спаслись. Есть ещё младшие, которые находятся под нашим патронажем. И над всеми – Cовет Леди, матерей. Потому что, как предполагается, никто больше матери не переживает за своих детей.
Я бы поставила к этому утверждению огромный вопрос. За всё моё детство мать приезжала к нам на остров дважды. И только когда нам с Аяной исполнилось по шестнадцать лет вызвала нас обеих на долгий душевный разговор. Мать объяснила, что мы не должны злиться на неё. Что очень тяжело терять детей, если знаешь их в лицо. И что у нас с Аяной это ещё впереди…
Не знаю, что планировала на этот счёт Аяна, а я бы предпочла отсрочить появление первого выводка насколько смогу. Не думаю, что из меня получится хорошая мать. Но я хотела бы, чтобы у детей был хотя бы отец. И не наложник, подсунутый одной из знатных Леди, а кто-то, кому я смогу доверять.
Пошевелившись понимаю, что лежу на груди у кожнара и зевнув пробую встать.
Заяр тут же открывает глаза и с секунду непонимающе смотрит на меня.
Я на него.
Понимаю, что моя ладонь лежит на его обнажённом животе. Очень напряжённом и твёрдом животе.
- Привет.
- Привет.
Легко оттолкнувшись от его тела сажусь и начинаю протирать глаза. Жутко хочется есть. Но помнится кроликов мы обглодали до костей.
Я бы может и промолчала об этом неаристократическом обстоятельстве, но урчание в животе говорит за меня.
