Так что Домми теперь даже была благодарна прежним наставникам за усердное вбивание в её голову скучных знаний. Всё равно ни у отца, ни у дяди Сибеуса во дворце было не с кем дружить и развлекаться.
Теперь жизнь перевернулась с ног на голову: общение, расследования и, кажется, зарождающаяся дружба.
А вот у Санты в плане учёбы было всё совсем не радужно: писать и читать она умела из рук вон плохо и не успевала записывать лекции за преподавателем. Вечерами она усердно переписывала конспекты Доминики и попутно задавала вопросы.
Домми чувствовала себя важной и нужной, с радостью помогала соседке и поставила себе смелую цель: вылепить из забитой чернявой дикарки прекрасную воспитанную леди.
Ох, и непросто будет... Зато интересно!
***
В конце второй недели обучения Доминику вместо свободной пары вызвали к директору академии.
Магистр Арсель аль Гольдерберниэль пригласил сесть, а это значило, что разговор будет серьёзный.
– Заметил, что вы, вопреки первоначальным условиям, решили делить комнату с соседкой, – начал эльф.
– Да. Она мне абсолютно не мешает, – кивнула Домми.
– Должен вас предупредить, что Сантана Моро – необычная девочка. Всю свою жизнь до попадания в академию она провела на каторге в качестве рабыни. За лето нам с коллегами удалось научить Сантану худо-бедно читать и писать, но будем честны: до уровня первого курса она не дотягивает. Вероятно, ей придётся растянуть первый курс минимум на два года.
– Я помогаю ей, чем могу. Она целыми вечерами сидит над учебниками и конспектами. Санта – очень усердная и трудолюбивая.
– И вас не напрягают её неснимаемые перчатки? – изогнул бровь эльф.
– Она объяснила, что, если снимет их, случится беда.
– А змеиные глаза?
– Уже привыкла, – вздохнула Доминика. Жуткие у Санты, конечно, глазищи, но что тут поделаешь?
Директор задумчиво склонил голову набок.
«Красивый, однако, – отметила про себя Домми. – Взгляд такой томный, глаза синие, как небо в сумерках, грустные. Наверное, кто-то сослал его в эту тмутаракань, подальше от родины...»
– Вы же понимаете, что об опасности, исходящей от Сантаны, нельзя распространяться другим людям? – уточнил он.
– Разумеется.
– Что вы потребовали взамен одежды, которую дали девочке?
– Ничего особенного, всего лишь помогать мне затягивать шнуровку на платье.
– И всё? – изогнул бровь директор.
– Да, – чуточку приврала Домми. Директору ни к чему знать о их маленьком расследовании.
– Среди студентов ходит слух, что вы используете Сантану в качестве служанки.
– Что за бред?! – вполне искренне возмутилась Доминика. – Если не верите мне, спросите её! Или проверьте нас на шаре истины!
– Полно вам, герцогиня, вы не хуже меня знаете, что у меня нет права проверять правдивость ваших слов без позволения императора.
– Мне просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, лишённый лицемерия. Санта – добрая и честная, – объяснила Доминика.
– Санта, как вы её называете, не та, кем вы её считаете.
– Поясните?
– Я готов рассказать, если вы дадите мне клятву о неразглашении.
Доминика, пряча огонёк интереса в глазах, охотно согласилась и дала клятву. Теперь проболтаться кому-то – значило проклясть себя на вечные муки. Те, кто нарушал данную клятву, не протягивали и двух месяцев.
– Сантана – дочь высшего демона, которого изгнали из этого мира. Её мать, будучи беременной, отправили на каторгу, там она и родила, после чего почти сразу умерла. Девочка ничего не знает о своём происхождении. Но именно благодаря преобладающей демонической сущности она не может принимать полностью человеческий облик. В ней скрыта настолько мощная сила, что она застыла в полуипостаси: со змеиными глазами и демоническими руками почти до локтей.
