– Ничего особенного. Ничего из того, что ты привык видеть за границей, – отозвался Гюнтер.
– Ты хочешь сказать, без спецэффектов?
– И даже классика. Будут давать «Марата».
– Его, кажется, убила сумасшедшая Шарлотта Корде?
– До этого он стал первым революционером мира. Но его кровавая битва убила и его самого, как и его дело улучшения жизни общества.
– Будет умными, учась на ошибках исторических личностей, – добродушно заметил Отто. Если встреча с лидером местных подпольных кумиров была назначена на этом спектакле только для того, чтобы предупредить его о возможных последствиях разрушения жизни людей на его родине, их можно было считать неглупыми людьми.
***
Когда началась мода на королей космоса, даже если так называли всего лишь владельцев сайта побойчее, которые смогли сделать свою игру более публичной, мир еще не окреп после демографической катастрофы, которую повлекло объединение Германии. На фоне прочих вымирающих земель Востока Шведт оказался городом смельчаков. Он тоже превращался в брошенные территории, но там власти сделали все, чтобы вызвать соотечественников и тех, кто готов был строить новую родину с территорий бывшего СССР. Недвижимость земли, которая взрастила когда-то династию Гогенцоллернов, последних императоров страны, в этот момент казалась не нужной никому. Новые короли бизнеса, от мочалок до туалетной воды, возникали, как армия крестьян, когда-то поднимавшихся по мановению руки великого герцога, даже если ему нужно было послать их на верную гибель. Во времена социализма говорили о том, что короли исчезают из-за революций, когда они теряют способность вовремя решать политические проблемы. После падения стены стало ясно, что новые короли, магнаты и гангстеры, не способны воссоздать величие земли, ставшей родиной немецкого гуманизма уже после падения монархов. Почему новые короли не захотели занять место прежних? Эту мысль часто обсуждали историки. Многие из них обвиняли в падении благополучия тех, кто уже несколько десятилетий был хозяином этих мест. Люди так привыкли не давать ничего тем, кто не предлагал им хорошую жизнь взамен, что их сопротивление защищало родные места от хищников с деньгами. Они, с верностью собственным принципам, не хотели быть рабами любого, кто не отличался благородством и умирали, так и не решившись поддержать кого-то из собственных лидеров, помогая ему работать на их благо.
Отто удивился, увидев на театральной постановке совсем немного знакомых. Он спросил у Гюнтера о нескольких общих знакомых, ожидая увидеть среди собравшихся их изменившимися или посмотреть на их детей.
– Девушка во втором ряду слева – внучка нашей учительницы физики, – ответил тот. – Мужчина в третьем ряду, слева от нас, Вильгельм, до сих пор живет в соседнем доме.
– Он постарел, – узнал знакомого Буркхард.
Зал был наполовину пустой, многие зрители были из приезжих туристов. В антракте большинство зрителей прошли в буфет. Отто заметил, что они неплохо ладят между собой, но не любят поговорить. Гюнтер подвел его к компании людей, которые выглядели модно по сравнении с остальными. Они обсуждали что-то до того, как Отто направился в их сторону. Заметив их с Гюнтером компания разделилась. Несколько мужчин и женщин помоложе отправились за другой столик, двое мужчин постарше потеснились, освобождая место для гостей.
– Макс Бауэр, – представился седой крепкий мужчина.
