– Интересно рассказываешь, дед Мирон. – Даниил почесал голову.
– А где же мы спать будем? – обеспокоено спросила Аглая.
– Ты, девица, не беспокойся, в доме опочивальни две есть и светлица. Кудесничаешь? – доброжелательно спросил дед Мирон. – Знаю, что кудесничаешь, работу твою знаю, да и дело брата твоего. Если понадобится кудесничать, то в светлице можешь или прямо в саду, здесь стол большой, как раз для твоих рисунков. Ну и в гостиной, где печь, стол мой стоит письменный.
Аглая покачала головой и улыбнулась.
– С рисунками больше брат мой кудесничает, он же архитектор.
– Да не понять мне ваших премудростей всех нынешних! В общем, сами и разберетесь.
– А скажи еще, дед Мирон, тулуп надеть и шалью обернуться для чего нам нужно было? – поинтересовался Даниил.
– Смешной ты человек! А как бы возница мой вас, да и я, узнали? Мы вас не видели никогда!
– Действительно… Многие ведь могут случайно прийти на рассвете в лес, где кончается город, – подумал вслух Даниил.
Но дед Мирон неожиданно чуть прихлопнул ладонью по столу и, пока пили чай, еще кое-что о доме рассказывал.
Даниил и Аглая уснули еще до заката солнца. На дворе стояла глубокая ночь, как Даниил стал просыпаться. Он прислушался, и ему показалось, что из гостиной, комнаты по соседству, раздаются какие-то явные звуки. Кто-то определенно шептался, и глухое перестукивание словно порывами ветра доносилось до него. Он скинул с себя тулуп и осторожно приблизился к двери. Встав около стенки, Даниил чуть заглянул в приоткрытую дверь и понял, что, кажется, он все еще спит.
В гостиной, недалеко от печи, стояло существо очень похожее на енота, пушистого и полосатого. В руках енот держал метелку и деловито о чем-то говорил. Около него находился большой рыжий хвост, определенно принадлежавший лисе. Лиса усердно натирала лапой глиняные горшки, аккуратно составленные на пол.
– Тебя зачем в дом дед привел, Прасковья? Чтобы ты девице помогла обустроиться! А ты горшки глиняные собираешь! Что, интересно, ты в них класть собралась? Шерсть свою, чтобы носки вязать? – произнес енот и деловито перехватил метелку.
– И почему это, носки, Федот? Шаль из моей шерсти вполне приличная выйдет! Ты бы шел, енот, полы мести. Привел меня дед, значит, так надо было. – И лиса развернулась к горшкам, продолжая их натирать и восторженно ими любоваться.
Даниил шагнул обратно в комнату, но было уже поздно, его тень заметили, и через мгновение мохнатые лапы спешно зашагали из гостиной в его опочивальню. Енот изумленно посмотрел снизу вверх на гостя, казалось, не ожидая, увидеть столь высокого человека, и в знак защиты тут же встал на задние лапы и расставил передние в разные стороны. Даниилу показалось, что, возможно, енот еще и зашипел, но воображение создает и не такое перед глазами, когда сердце уходит в пятки. Он неосторожно сделал шаг назад и чуть споткнулся. Ухватившись за свой тулуп, он потянул его на себя, пытаясь удержаться на ногах, но через мгновение тяжело свалился на пол и теперь уже точно улетел в мир сновидений.
– Да и славно, пусть поспит, – тихо произнес енот. – А мы пойдем, до рассвета надо успеть еще все дела доделать.
Лиса, чуть слышно ступая, пошла вслед за енотом, плавно уводя хвост то в одну сторону, то в другую.
Утром за окном комнаты, где, закутавшись в свою шерстяную шаль, спала Аглая, примостились птицы и смотрели через стекло. Кто-то из пернатых чуть запел, потом умолк, и снова все прислушались к новой гостье дома. Солнце уже поднялось настолько, что его лучи опустились на пол и добрались до Аглаи.
