– А ты будто знаешь! – усомнился тот, первый.
– А кабы не знал, так неужто притащился бы в этакую даль, едва из постели поднявшись? – осадил его Рэтлиф.
– Ну так и полезай тогда без разговоров в бричку, чтоб, не ровен час, промашки не получилось, – сказал Букрайт. Он сидел, прислонясь к одному из столбиков галереи, лицом к окну, которое было за спиной у Рэтлифа. Рэтлиф мельком глянул на Букрайта, учтивый и загадочный под постоянной маской легкой насмешки.
– Да уж, – сказал он. – Ведь не первый день у него эти козы живут. Что ж, он, видать, еще месяцев шесть будет мной командовать: то делать не моги, а это делай непременно, не говоря уже о том, что за каждый совет счета приходят, – продолжал он, меняя тему непринужденно, но так основательно, словно – как с запозданием дошло до собравшихся – вдруг поднял над собою табличку с красной надписью «Молчим!» и бросил лениво-вежливый взгляд вверх, на вышедших из лавки Варнера и Сноупса. Сноупс молчал. Он пересек галерею и спустился с крыльца. Варнер запер дверь. – Не рановато закрываетесь, Джоди? – окликнул его Рэтлиф.
– Смотря что по-вашему «поздно», – грубовато отозвался Варнер. Последовал за приказчиком.
– А что, пора ужинать? – встрепенулся Рэтлиф.
– На твоем месте я быстренько пошел поел бы да и отправлялся закупать этих коз, – посоветовал Букрайт.
– Да уж, – сказал Рэтлиф. – А вдруг у дядюшки Бена завтра их еще пяток прибавится? Охохонюшки… – Он встал и застегнул пальто.
– Сперва иди закупи коз, – не унимался Букрайт. Снова Рэтлиф оглядел его, вежливый, непроницаемый. Посмотрел на остальных собравшихся. На Рэтлифа никто не глядел.
– Пожалуй, это подождет, – сказал он. – Из вас, ребята, кто-нибудь идет ужинать к миссис Литтлджон? – Потом проговорил изумленно: – Что это? – И все сразу поняли, что его поразило: с виду взрослый человек, но босой и в куцем выцветшем комбинезончике, под стать разве что четырнадцатилетнему мальчишке, шел по дороге мимо, волоча за собой на веревке деревянную чурку с двумя жестянками из-под нюхательного табака, прикрепленными к ней сверху, и в полном самозабвении глядел через плечо на пыль, которую эта чурка вздымала. Пройдя под галереей, он поднял голову; тут и лицо его предстало Рэтлифу: тусклые глаза, казавшиеся вовсе незрячими, слюняво раззявленный рот, окруженный пушком пробивающейся рыжеватой бородки.
– Этот тоже ихний, – сказал Букрайт все тем же резким, отрывистым тоном.
Рэтлиф во все глаза смотрел на это существо (штанины на толстых ляжках готовы лопнуть, лицо, повернутое через плечо назад, то и дело искажается немыслимыми гримасами, взгляд устремлен на волочащуюся чурку).
– А нам еще говорят, будто все мы по образу и подобию Божьему созданы, – сказал Рэтлиф.
– Да ведь, судя по тому, что вокруг творится, может, он-то как раз по подобию и создан, – вздохнул Букрайт.
– Не знаю, вряд ли я в это поверил бы, хоть бы и знал, что так оно и есть, – сказал Рэтлиф. – Говоришь, взял да и появился тут откуда ни возьмись?
– А что? – проронил Букрайт. – Не он первый.
– Да уж, – буркнул Рэтлиф. – Где-то ведь надо ему обретаться.
Существо, достигнув дома миссис Литтлджон, свернуло в ворота.
– Спит у нее в хлеву, – сказал кто-то еще. – Она его кормит. К работе приспособила. Кое-как умудряется с ним объясняться.
– Что ж, стало быть, хоть она создана по подобию Божьему, – сказал Рэтлиф. Обернулся; в руке по-прежнему зажат обсосанный леденец. Рэтлиф сунул его в рот и вытер пальцы о полу пальто. – Ну, так как насчет ужина?
