– Но волшебный фонарь дает неподвижную картинку, а лицо на стене шевелилось, – высказала сомнение Анита.
Максимов самодовольно парировал:
– Сразу видно, что ты не читаешь научных журналов. Ты что-нибудь слышала об опытах Плато и Штампфера? Они изобрели стробоскоп, который позволяет ряд последовательных рисунков превратить в движущееся изображение. Если стробоскоп соединить с волшебным фонарем, то вполне можно устроить балаган, подобный тому, который мы видели сегодня ночью.
– Я в этом ничего не понимаю, – жалобно промолвила Кончита.
– Тебе и не нужно, – успокоила Анита. – Я верю выводам Алекса. Я и сама что-то такое предполагала, но мне не хватило технических познаний. Теперь все встало на свои места. Кто-то дурачится над тобой, только и всего.
– Если это и дурачество, то очень злое, – заметил Максимов. – У него должна быть определенная цель.
– Я знаю, – Кончита уронила в бокал слезу, – меня хотят свести с ума. После его смерти мне достались и его сбережения, и этот дом… Я хочу все завещать монастырю, но, видно, есть кто-то, кого это не устраивает.
– А кому все перейдет, если, не дай бог, тебя не станет? – полюбопытствовала Анита.
– Я никогда над этим не задумывалась. По идее, тебе… У меня нет других близких родственников.
– А у Хорхе?
– Он не знакомил меня с родней, говорил, что рассорился с родителями, которые хотели сделать из него цирюльника, уехал в Мадрид получать образование и перестал поддерживать связь с семьей.
– И все же нельзя исключать козней с их стороны. Проведали, что Хорхе больше нет, позарились на его имущество и деньги и решили сжить тебя со света.
– Сомнительный способ они выбрали, – произнес Максимов со скепсисом.
Анита видела все недостатки этой теории, но другую, более убедительную, которая уже оформилась в ее воображении, озвучивать не стала. Следовало многое обдумать, достроить детали.
Кончиту насилу уговорили не возвращаться в обитель. Анита упирала на то, что не видела сестру более десяти лет, им есть о чем поговорить, насмотреться друг на друга. К тому же теперь Кончита будет находиться под охраной, и родные люди, в случае чего, защитят ее лучше, чем горстка набожных сакраменток.
– Уйти в монастырь всегда успеешь, – огласила Анита финальный довод. – Ты молодая, красивая… Жизнь еще подарит тебе счастье!
Последнее утверждение Кончита отвергла напрочь, она уже отнесла себя к категории самых несчастных людей на земле, и будущее представлялось ей совершенно беспросветным. Тем не менее согласилась остаться. Она постелила себе в той спальне, где еще в прошлом году делила брачное ложе с любимым Хорхе. Там в углу стоял его письменный стол с чернильным прибором, арифмометром «Кольмар», логарифмической линейкой и пачкой копировальной бумаги. Кончита, свято храня память о муже, не трогала ничего.
Готовясь ко сну, она сама расстелила постель. Анита спросила, отчего сестра не набрала новых слуг после бегства прежних. Кончита сказала, что к ней никто не хочет наниматься, а хитроумные приспособления, которыми Хорхе насытил их семейный быт, прекрасно позволяют вести домашнее хозяйство без помощи вороватых и плутоватых слуг. Анита сочла, что это резонно, уточнила лишь, имелись ли у кого-либо из посторонних ключи от входной двери. Кончита отвечала отрицательно.
Они еще часа полтора сидели в хозяйских покоях, говорили, свободно перескакивая с темы на тему. Вспоминали прошлое, возвращались к настоящему. Анита как бы невзначай поинтересовалась, не было ли среди потенциальных покупателей дома бородатого человека в одежде
