Зимними вечерами, в плохую погоду, я играл в шахматы с отцом или читал книги. Такими вечерами особенно приятно было смотреть на то, как огонь гладит березовые поленья в печи, превращая их в угли. Но непогодь обычно вскоре заканчивалась. Дом хохотал во весь рот, радуясь окончанию метели и выглянувшему из-за туч солнцу. Он потешался над вывалившимися в снегу мальчишками, которые рыли в огромных сугробах по бокам дорожки пещеры…
…Обсуждали вариант идти пешком на материк: дохлый номер, цинга свое дело знает – ноги болят, да и путь не близкий через торосы и разводья, не дойти… Должны же о нас,…, вспомнить!»
Новый год, а за ним – Рождество. Хотя, должно быть наоборот. Правда, есть еще Старый Новый год, но он не воспринимается по-настоящему. Зато воспринимаются самыми «взаправдышными» всякие неприятности. Например, когда расколотишь любимую чашку или забудешь, что у старого друга день рождения и не подаришь подарок, или – когда на подарок нет денег. Знакомо? Так-то вот!
Наши герои не били чашек (они у них были эмалированные). И о подарках к праздникам не забывали. Вот только магазина «Подарки» ни в шаговой, ни в какой иной доступности не было. Понятное дело.
– Олежек, чего бы ты хотел к Новому году в подарок? – спросил Дмитрий за неделю до праздника.
– Тоже мне, Дед Мороз, – засунув в рот не совсем чистые пальцы и трогая верхние резцы, ответил Олег, – Выдерни мне еще один зубик, будь другом!
– Что? Жмут?
– Вроде того… Знаешь, когда в следующий раз соберемся зимовать, надо будет купить никелированные пассатижи. Блестящие… – Олег облизнул потрескавшиеся губы, – Я видел такие в Питере, в хозяйственной лавке.
– Ладно, я тебе ко дню рождения такие подарю. Погоди уж до лета. А пока обойдемся вот этими, проверенными. – Дмитрий кивнул на вороненые, слегка тронутые ржавчиной плоскозубцы, лежащие на кухонном столе. – Как ты помнишь, я ими уже пять штук вырвал: три себе, и два – тебе, милостивый государь…
– Такое не сразу забудешь, – он вздохнул, провел языком по деснам, и спросил, – Мить, а тебе чего подарить?
– Мне-то? Да книжку какую-нибудь, конечно хорошую. Ну, Юрия Рытхэу, например.
– Новое что-нибудь?
– Ну.
– Где же я тебе здесь его новую книгу найду? Его и не издают теперь. На материке, во всяком случае – не сыщешь. Народу сейчас другое нужно.
– Ладно. Не переживай. Разному народу – разное нужно. Никелированных плоскогубцев ведь тоже нет. Подарим, когда сможем. Будем довольствоваться тем, что у нас есть. Кстати вспомнил одну историю.
– Ну, расскажи…
Рассказ Дмитрия.
– На маяк в Белом море дрова привозили на пароходе. С берега к жилищу их должна была подвозить лошадь, которую там и держали для этой цели. Однако у лошади были иные представления о своем предназначении. Когда приходил пароход, она убегала в лесок и появлялась только после того, как дрова на себе перетаскивали служители маяка. В конце концов, маячник завел овчарку, которая ловила нерадивую лошадь и приводила за уздечку к хозяину.
– Это ты к чему?
– К тому, – не ропщи на жизнь, не увиливай – от судьбы не уйдешь.
Из дневника Дмитрия:
«30 декабря. …Проснулся вчера от шагов за стеной. Сначала подумал: «Ну вот, дождался – уже галлюцинации пожаловали». Однако «галлюцинация» походила под окном, посопела и стала ломиться в дверь. А Олежик, оказывается, тоже не спал, заорал шепотом (я не представлял раньше, что такое может быть, именно
