– Я только знаю, где Михайловская шинель, а где Николаевская – не имею понятия, – подтрунивала над мечущимся супругом. – У денщика спрашивай.
– Говорил мне папочка – не жани-и-сь, – шутливо ворчал Аким. – Кстати, папа', сегодня самодержец передал тебе через меня приглашение навестить его в Царском Селе. Очень расстраивался, что стал забывать своего императора…
Семья, в суете сборов, как-то не обратила внимания на это известие, может даже, приняв сообщение за розыгрыш.
– Вот сейчас, смею вас заверить, ненаглядный супруг мой – на гвардейца стали похожи, – любовалась мужем Ольга. – Наконец-то воротник и обшлага украсили золотым шитьём, да алый лацкан на мундир соизволили пристегнуть.
– Спешу, спешу, – чмокнул её в щёку.– Сегодня не ждите. Вечером в офицерском собрании ожидается ещё полковой парадный обед. Заночую на квартире в казарме.
– Ты же говорил, что какого-то майора Вормса там поселил, – насторожилась Ирина Аркадьевна.
– Мама', тогда в библиотеке заночую, – убежал, не став слушать нравоучения женщин о высоком назначении библиотек.
Не откладывая приглашение в долгий ящик, Максим Акимович созвонился с бароном Фредериксом, и в назначенное время, услышав в телефонной трубке голос дворцового телефониста: «Вас вызывают из апартаментов Его императорского величества», – направился в Царское Село, выбрав романтическое путешествие на удалой тройке, а не на поезде.
Кучер Архип Александрович в тёмно-зелёном кафтане, такого же цвета бархатных шароварах и в новом треухе, громко покрикивая на коней, уверенно правил санями.
Застоявшиеся жеребцы бежали широкой размеренной рысью, красиво изогнув шеи и пуская из ноздрей пар.
Мелькнул пёстрый верстовой столб на шоссе.
«Лепота, – кутал ноги в натуральную медвежью полость Рубанов. – Не то, что эти пыльные вагоны и дымящие паровозы.
В раздумьях незаметно добрался до Царского Села: «Как там у Гоголя? Или Сабанеева? «Путешественники ехали без приключений». Нет, всё-таки у Гоголя, потому как на охоте всегда поджидают приключения».
– Барин! – загудел с облучка кучер. – Шементом два десятка вёрст отмахали, – направил тройку вдоль высокой железной ограды, остановив у распахнутых ворот, находящихся под охраной бородатых казаков в чёрных меховых шапках и с шашками наголо. – Прости Осподи! – перекрестился Архип Александрович, увидав вышедшего из-за дерева полицейского в чёрном пальто с поднятым воротником, в чёрных брюках навыпуск, в блестящих чёрных калошах на ботинках и, почему-то, с раскрытым чёрным зонтом над головой в чёрном котелке. – Дождя не наблюдается, а снежок самую малость идёт, – стал глазеть на подошедшего солдата в длинной шинели, папахе и начищенных сапогах.
Пошептавшись с казаками, тот показал жестом, что можно проезжать.
«Представляю снегопад слухов, что пойдут после моей встречи с государем», – удивлённо оглядел небольшую раскрашенную повозку на полозьях, с мальчиком и лакеем на запятках, время от времени отталкивающимся ногой от заснеженной дороги для придания транспортному средству скорости.
Тянул это допотопное средство передвижения маленький ослик.
– Ну и дилижанс! – закатился смехом Архип Александр.
«Наследник катается», – дошло до Рубанова: – Уступи дорогу! – велел кучеру, увидев прицепленные за такими же, как у него санями, четверо разукрашенных санок с визжащими от удовольствия дамами: «Царские дочери,– упустил из виду – выйти из саней и поклониться. – Совсем придворные навыки растерял», – осудил своё поведение.
