– Это как? – поинтересовался Крымов, в свою очередь с удовольствием «хлопнув пташку».
– Элементарно… Не зря я вам давеча о Гришке-конокраде, старце, ежели по-венценосному, говорил… Его следует ликвидировать… И лучше в этом году… На крайний случай – в январе семнадцатого.
– Желающие есть, – воскликнул Вяземский. – Причём птицы весьма высокого полёта, – напомнил Гучкову о «пташке», которую тот без раздумий и «прихлопнул».
– Надеюсь, такие птицы, что даже Николаю сложно будет их… пришлёпнуть, – сипло произнёс он, помахав ладонью перед губами.
– Точнее сказать – невозможно. Ибо один из них его родственник – великий князь Дмитрий Павлович, – испугался, не брякнул ли вгорячах лишнее: «Ведь и у стен, говорят, УХИ растут», – попытался внести успокоению в душу «ухами». – Надеюсь, господа, информация до времени останется между нами.
– Разумеется. К тому же сие деяние не самое важное, что нам предстоит организовать до отречения… Скорее даже – второстепенное… Для отвода, так сказать, глаз, – сделал паузу, разогревая интерес слушателей. – Основное мероприятие должны произвести военные…. Точнее – замещающий сейчас Алексеева, генерал Василий Иосифович Гурко. Мы обговорили с ним и согласовали главнейшую задачу, о коей он сейчас вкратце и поведает.
– Благодарю, Александр Иванович. Вы избавили меня от вступительного слова, и я сразу, т-э-эк скэ-эть, возьму быка за рога. Знаете ли вы об этом или нет, потому как здесь не все военные: «в основном штафирки», – пренебрежительно сморщился он, продолжив: – В царской армии главным хранителем боевого духа является полк. Именно эти подразделения лелеет Николай, часто навещает их, устраивает смотры, обедая затем с офицерами в Собраниях. В результате кадровые офицеры и унтера, которых за годы войны практически не осталось – главная его опора. Потому полки следует как можно скорее развалить, перемешать, словно колоду карт. Перевести заслуженных офицеров, которых уважают нижние чины, в другие полки, где их знать не знают, и потому не будут иметь к ним уважения.
– Да разве же государь на это пойдёт? – опешил Крымов.
– Государя следует убедить в необходимости увеличения количества полков пехоты, а в результате – дивизий и корпусов, в связи с резким удлинением линии фронта с тысячи двухсот – до тысячи девятисот вёрст. Начну с того, что переведу четырёх батальонный состав полка в трёх батальонный. А дивизии из четырёх полкового – в трёх полковой состав.
– А кавалерию? – недоверчиво глянул на исполняющего обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего Крымов.
– Переформирую, как и пехоту, и поможет убедить в этом государя генеральный инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович. Поскольку пушек и снарядов теперь поступает огромное количество, а лошадей не хватает для пристяжек, мы пожертвуем конницей ради бога войны – артиллерии. Ну, в самом деле, не на себе же артиллеристам пушки таскать!? Кавалерийские полки к январю, а может и раньше, планирую свести из шести эскадронных в четырёх эскадронные. Никто подвоха и не заметит, так как когда-то такого состава они и были, а спешенных кавалеристов следует растворить в толпе новобранцев. Молодые солдатики их там своей численностью забьют и руководства над собой не потерпят. А в марте, как придём к власти, вернём всё, как говорится, на круги своя. И новая армия начнёт одерживать новые победы, – под аплодисменты закончил он.
