Двойки есть. Всклоченная прическа Титова, Лисицына, Симонова есть. Грубости Салосина, тщетно делающего из себя «самостоятельного» юношу, есть. Лень Меренкова, Титова, Смирнова и Божинского – при них. Но… На прошлой среде:
– Может быть, нам сегодня сделать собрание?
– Нет, Серафима Григорьевна, мы сегодня вместе на каток(!). А Вы с нами?
– Я не умею бегать на коньках.
– Мы научим. Поедемте. От масс отрываетесь?
Это разговор с Лобановым. Тон просительный, чуть-чуть грубовато-шутливый.
В классе нет прогулов. Момент, определяющий намечающуюся близость, желание быть в школе, с товарищами.
Пропустил Симонов, Кочерыгина. Принесли справки. Только заикнулась – несут к моему столу. И, как мне показалось, несут с достоинством, дескать не прогуливали, честно проболели. А я и сама знаю, что это так. Методика борьбы с прогулами у меня очень проста. Не пришел кто-то в школу, обращаюсь к классу, в голосе тревога: «Нужно навестить! Отнести заданные уроки, спросить о здоровье, гостинец принести». Так раз и два и три. А рядом с тревогой металл в голосе: «Ты справку от врача принес? Записка от мамы? А мама врач? Ты можешь надолго разболеться, можешь заразить других, обязательно обратись к врачу».
Но это пустяк по сравнению с общением их вне школы, с хорошо проведенным вечером на улице, в театре, в походе, где можно даже сиронизировать по поводу «болезней», где (и это самое главное) рождаются те дружественные нити, которые заставляют человека делать то, чего хочет от него коллектив.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
