День сватовства наступил довольно скоро. Ава с родителями Джангира и своим старшим сыном вошла в дом, находившийся в конце улицы. Хозяева, усадив их за стол, накрытый сладкими угощениями, примолкли. Все понимали причину визита.
Породниться с Авой Бяли мечтали многие езидские семьи, несмотря на странность ее взглядов. Добропорядочных езидов ее желание обучать всех детей в семье грамоте несколько смущало. Ладно, сыновей учить, тому есть хоть какое-то объяснение, но зачем девочкам уметь считать и писать? Но все прощали Аве ее странность, помня о стремительном обогащении семьи Бяли и ее постоянной помощи езидской общине. Вот и Мирза и Мина Чораши, родители Несрин, решили, что обученные грамоте будущие внуки – не такая уж и большая плата за возможность хорошо пристроить дочь.
– День особенно жаркий выдался, – подала голос Мина Чораши. Ее крупное тело было облачено в национальную одежду, а голова покрыта платком. Европейские платья она не признавала. – Не хотите ли выпить холодной воды?
Ава приподняла бровь. По традиции мужчина должен был попросить воды, которую вынесет незамужняя девушка. Пока он пьет, невеста стоит рядом и ждет, когда он закончит. Тем временем родственники жениха ее тщательно осматривают и решают, сгодится ли она в невестки.
– День и правда выдался жарким. – Мовсул, старший сын Авы, хитро взглянул на мать. Они уже поняли, что им не откажут. – Вода – единственное, о чем я сейчас мечтаю.
Когда Несрин вошла в комнату, неся поднос с кувшином воды и стаканами, воздух будто наполнился надеждой. Надеждой семьи Чораши на счастливое замужество дочери. Надеждой Авы на то, что она не совершает ошибку, идя на поводу у Джангира. Она мечтала, что он женится на дочери одного из стамбульских езидов. Тех, кого иные считали совсем заблудшими, а Ава называла гордостью общины.
Пока Мовсул медленными глотками пил воду, Ава не стесняясь разглядывала Несрин. Довольно высокая и крепко сложенная, она не отличалась изяществом, но выделялась отменным здоровьем. Румянец проступал даже сквозь смуглую кожу. Густые пепельного цвета брови полумесяцем росли над карими глазами. Тонкие розовые губы были нервно поджаты. Одной рукой Несрин держала поднос, другой теребила край платка, свисавшего до пояса. Ава заметила, как дрожат пальцы у девушки. Это заставило старуху улыбнуться. «Знает девочка, зачем мы пришли».
Несрин видела Джангира лишь по праздникам, когда вся община собиралась вместе, да и то украдкой. По давно сложившимся порядкам мужчины и женщины всегда находились раздельно, даже на свадьбах. Но по пути в чужой дом или при выполнении постоянных поручений в такие дни молодые люди умудрялись обменяться многозначительными взглядами, а то и приглянуться друг другу. Публичное проявление чувств могло кончиться для обеих сторон не только позором, но и смертью. Так и оставалась обычно случайно выбранная любовь не чем иным, как мимолетным явлением в жизни. Ровно до той поры, пока родители лично не выбирали молодым пару. Исключения случались редко, да и то не выставлялись напоказ.
Родитель всегда желает лучшего своему ребенку. Ему ли не знать, кого искать? Он может поспрашивать о потенциальном избраннике, насколько тот надежен, насколько добропорядочна его семья. «Мы выбираем не человека, мы выбираем новую семью для своего ребенка» – так обычно говорила своим внукам, а затем и правнукам Ава. Когда-то с ней этим делилась ее бабушка, приучая к вечным заповедям и готовя к неизменному. Ничто не вынуждало Аву сомневаться в том, что эти правила непоколебимы. Это была основа существования их народа.
