И замолчал. Я ждала, ожидая продолжения, и не выдержала:
– Ну?
– Этот шлем, – продолжал Оряска, выталкивая из себя каждое слово, – показывает картинки как наяву.
– Как это?
– Вот ты потешные листы смотришь? – вступил Явор.
Я кивнула. Они сами меня и подсадили. В городе рисовали картинки с приключениями разных богатырей и раз в несколько дней рассылали заказчикам. Богатыри эти спасали дев, побеждали чудищ, разили супостатов и совершали другие подвиги. Как назло, каждый листок обрывался на самом интересном месте, так что все с нетерпением ждали следующий, и я в том числе. Такая оказалась зараза.
– Ну вот. А там как бы… движущиеся картинки. И ты внутри них.
Я попыталась вообразить себе.
– Врете!
– Сама врешь! И такие они живые, что ты даже забываешь, где находишься. И кажется, что там все с тобой приключается, и все, что вокруг, потрогать можно. Вот вообрази, что ты с Хотеем Блудовичем под венец идешь.
– Ой, – я зарумянилась. Хотей Блудович был самый собою ладный и мой любимый богатырь.
– Ну так вот. Сделали мы этот шлем. Испытали его. А этот изверг, Огурка, засланцем оказался. И шлем украл! И выслал тому самому императору!
– Чиньяньскому?
– Ему.
– Чо, так прямо и залупил до самого Чиньяня? – захихикала я.
Все посмотрели на меня с укоризной.
– Вестнику отдал, – объяснил Явор. – Он самый из нас бесполезный, так мы гоняли его в город по одной, то по другой надобности. Стало быть, там он с врагом и стакнулся. И там же шлем передал.
– Так может, догнать того гонца? – предложила я. – Да шлем у него и отнять?
Явор махнул рукой с таким видом, что стало понятно: дело безнадежное.
– Он и сам не знает, кто он, как выглядит да какой дорогой поехал. Только и твердит, мол, темный плащ с капюшоном и глазюки черные. Встречались после заката, тот лица не показывал.
– Брешет небось.
– Не брешет. Мы ему правдивое зелье давали.
– Ну и получит император этого вашего «Витязя». В чем беда-то?
Ой, дура девка, читалось на лицах соколиков.
– Это пока Персик себя царем мнит и соперников ему нету. А те, кто разбирается, что к чему, смекнули: в Чиньяне так за дело взялись, что всех скоро страх возьмет! Императорские умельцы живо разберут, как в шлеме все устроено. Мы-то сделали его просто на пробу. Но чтобы шлем работал, нужен особый самоцвет, называется «комариные слезы». Только у нас всего и был один-единственный камушек, а в Чиньяне его огромадные залежи, – наконец раскрыл рот Некрута.
– Но хуже то, – продолжал Явор, – что шлем, как оказалось, опасный. Там есть такая штуковинка, из змеиных внутренностей сделана, которая…
– Обойдусь, – перебила я.
– В общем, через некоторое время в шлеме заводятся невидимые демоны, проникают тебе в голову и выжирают мозг.
Я вздрогнула.
– И ума своего у человека не остается. Он делается сущим дурнем. Что прикажут, то и исполнит. Понимаешь?
– А у императора этих «комариных слез» до х…! – выкрикнул Снегирек.
– Представь, что будет, если он понаделает таких шлемов и будет продавать их по дешевке. Он сможет внушить все что угодно тьме народу!
– Тьме тьмище.
– И мы все окажемся под пятой иноземного супостата, – постановил Некрута.
– Да, плохо дело, – сказала я. – А я здесь при чем?
– При том, что мы хотим, чтобы ты нашего «Витязя» у императора выкрала. Он сейчас собрался себе жену выбирать, объявил состязание. Чтобы, значит, выбрать себе достойную. В устройстве шлема еще разобраться надо. Так что покамест посылочка до него долетит, покуда девки между собой посоревнуются, времени пройдет немало. А ты тут как тут.
