– Кто вам жалуется? – возмутился Андрей. – Меня спросили, и я ответил.
– Не умничай тут, – вставил начальник у окна, обернувшись на Андрея.
С улицы донесся очередной крик Бродяги:
– Давай, стреляй, убей! Я больше не хочу так жить. Только быстро, целься в голову. – Затем Бродяга душераздирающе завыл.
Члены комиссии с тревогой взглянули на начальника у окна. Тот сделал жест, что все нормально.
– Не волнуйтесь, никто ни в кого не выстрелит, – успокоил он присутствующих.
– Давайте ближе к делу, – простонал фонарный столб.
Толстячок снова сосредоточился на Андрее:
– Я хочу понять причину вашего, как мне кажется, нелогичного решения. Вы добровольно подали заявление на детактоскомию? Без давления со стороны или чьих-то уговоров…
– Добровольно, – ответил Андрей. – А что вас смущает? У меня ведь есть законное право на это.
Начальник словно нехотя вернулся на свое место за столом.
– Да, право у тебя есть, – сказал он, – но заявления на детакто большая редкость. Все в курсе о возможных последствиях. Одно из них ты сейчас слышишь за окном.
– Вы хоть знаете, для чего в СИН, то есть в систему исполнения наказания, была введена процедура детакто? – спросил толстячок.
Андрей кивнул и сформулировал общеизвестный факт:
– Чтобы освобожденный преступник больше не смог совершить преступление.
– Совершенно верно. И на детакто раньше шли уголовники, которым грозило пожизненное заключение. А у вас, как вы сказали, всего лишь двенадцать лет срока.
– Уже десять и восемь, – поправил Андрей.
– Тем более! Через десять лет и восемь месяцев вы могли бы вернуться домой и продолжить нормальную, добропорядочную жизнь.
– Если вы, как утверждаете, законопослушный гражданин, – с сарказмом вставил фонарный столб.
– Но вы решили пойти на детакто, – продолжил толстячок, выпучив от удивления глаза. – Неужели ради скорейшей свободы вы готовы навсегда лишиться своих рук?
Андрей опустил взгляд на свои кисти.
Пальцы, сжимающие шапку, вновь хрустнули от напряжения.
– Да, – ответил Андрей и поднял взгляд. – Ради свободы и нормальной жизни рядом с супругой… да, готов.
– Нормальной жизни? – удивился тюремный врач. – После детакто? Это будет уже не нормальная жизнь, уверяю тебя.
– Думаю, мы с ней справимся. Не пальцем деланные. К тому же ведь как-то живут другие люди с ампутациями. Инвалиды, ветераны…
Тюремный врач жестом остановил Андрея.
– Подожди-ка. Кажется, ты не совсем понимаешь. Поверь мне, с ампутированными конечностями гораздо проще. Их можно заменить подвижными бионическими протезами. Уровень медицины сейчас это позволяет, если, конечно, не повреждена кора головного мозга. Но в твоем случае это будет уже невозможно. Физически руки останутся с тобой, но будут уничтожены все нервные окончания и нейронные связи. В той области коры головного мозга, которая отвечает за чувствительность и подвижность рук, будет блокирована генерация и передача электрических импульсов. Нарушится моторика, вернее, она вовсе исчезнет. И еще… может, ты не знал этого, но я тебе прямо скажу: эта процедура необратима.
– Вот именно, – согласился толстячок.
Тюремный врач продолжил:
– После нее ты больше никогда – слышишь меня, никогда! – не вернешь рукам способность двигаться и ощущать ими предметы. Ты это понимаешь?
– Если о вас некому будет заботиться, то ваше решение – это практически самоубийство. Медленное мучительное самоубийство. – И толстячок указал пальцем на окно.
