Детали и дали - страница 12

Зачем Ф. понадобилось вкладывать деньги именно в такой бизнес, так, по-моему, и осталось невыясненным. Больших хищений в нём обнаружить не удалось. Может быть, на стекляшки были падки нигерийские дамы?

Рассказываемая мною история в своё время по понятной совокупности причин прогремела в британской прессе. Но лично я славы, которой, по собственному глубокому убеждению, был достоин, опять не снискал. Нет, в офисе фирмы ПвК меня какое-то время хвалили и хлопали по плечам. Но был я тогда только приехавший на обучение уму-разуму менеджер. А есть ещё, если кто не в курсе, старшие менеджеры, директора, не говоря уже о партнёрах, которые в лондонских профессиональных фирмах напоминают греческих богов, спустившихся с Олимпа и случайно подзадержавшихся. Вот они и раздавали интервью на своем оксбриджском о том, как фирма ПвК восстановила законность и порядок.

А кроме того, тогда как раз шли бомбардировки Сербии, и кто же в такой международной обстановке признается, что видного бизнесмена-лейбориста вывел на чистую воду русский secondee8? Вы что. Русские на тот момент должны были быть преодолевшими коммунизм, но всё равно простоватыми и довольно подозрительными чудаками или же нуворишами, наворовавшими денег и сорящими ими в Лондонграде…

Кстати, про Сербию (которая, впрочем, к делу тоже не имеет никакого отношения). В то время британские коллеги в офисе на полном серьёзе вопрошали меня, почему Россия не вступает в войну. Я же, тоже совершенно искренне не понимая вопроса, переспрашивал: на чьей стороне? Чем вызывал ещё большую настороженность. Вот такой, простите за выражение, когнитивный диссонанс.

…Следствие длилось довольно долго. Уже когда я вернулся на родину и трудился в другой славной фирме – КПМГ (по преданию, один клиент, не расслышав по телефону, переспросил: «Простите, что вы копаете?»), мне позвонили. Барышня-телефонистка сообщила, что со мной будут говорить из Скотланд-Ярда. И знаете, что пронеслось у меня в голове? Ну да, конечно: чего я такого в Англии успел натворить. Но это потом. А сначала возник образ артиста Брондукова в роли инспектора Лестрейда – в клетчатой кепке, с придурковатым лицом и фокстерьером. Как же сильны в нас ассоциации!

(N.B. Второй раз за историю возникают в ней образы товарища Конан Дойля – ну и неспроста, конечно.)

Лестрейда почему-то интересовал именно эпизод посещения незадачливых производителей стекляшек с голограммами. Но я уже успел подзабыть подробности этого неключевого для всей истории события и, чтобы не дай бог не лжесвидетельстнуть, отослал копа к юристу из работавшей с нами известной в те времена фирмы Wilde Sapte, который со мной туда ездил и вёл подробную запись. Кстати, фирмы этой давно нет: после двух слияний не осталось и следов от её странноватого названия.

Надо сказать, что я вообще с большим уважением отношусь к породистым лондонским юристам. И в этот раз я с восхищением следил за тем, как коллега (имя которого я запамятовал за давностью лет) задавал вопросы и подводил перепуганных собеседников к нужным ответам. Ещё большим благоговением к нему я проникся, когда он сообщил, что перед выполнением каждого вида работы – да вот хоть проведением той же беседы – у них полагается включать в компьютере (смартфонов ещё в помине не было) таймер системы учёта времени, а после окончания – выключать, чтобы корректно выставлять затраченные часы и минуты клиентам. Я совершенно точно понимал, что для меня такая пунктуальность недостижима, потому что, во-первых, я буду забывать включать часики, а если даже и не забуду – стану впадать в ступор оттого, что время идет, рефлексировать, что я трачу его неэффективно – короче, работать точно не смогу…