– Катерина купила переноску Блюз PetTails № 3, это такая сумка с мягкими толстыми стенками и отверстием для головы. Она предназначена для мелких и средних животных, особенно хороша для бесшерстных пород – лысым кошкам в ней тепло. – Юра рассказывал и что-то искал в Сети. – Девчонка упомянула имя своей четвероногой подруги – Амалия Гортензия Флора Суперстар или типа того…
Маша фыркнула, не дослушав:
– Кошка свободно может зваться не Амалия Гортензия, а Виктория Астра или Розалия Амаранта, ты очень плохо запоминаешь имена!
– Каюсь, грешен. – Юра на секунду приложил руку к сердцу и снова вернулся к поиску. – Но в любом случае такое длинное и величественное кошачье имя – признак аристократического происхождения. Думаю, Амалия-Розалия не из дворовых мурзиков, а все чистопородные котики пересчитаны по головам и записаны в клубах.
– Ты ищешь клуб сфинксов?
– Клубы, Маша, клубы! Ты знаешь, сколько существует популярных пород лысых кошек? Навскидку назову тебе топ-5: канадский сфинкс, донской сфинкс, петерболд, корниш-рекс, девон-рекс. И, раз уж мы находимся в Северной Пальмире, я патриотично ставлю на петерболда, он же петербургский сфинкс – это порода бесшерстных кошек, выведенная у нас в России в 1994 году… Ага!
Он показал ей экран смартфона, и Маша выхватила взглядом строчку: «Азалия Берта Фиона Саванна – Катерина Сорокина».
– Слева кличка питомца, справа – имя хозяйки, – пояснил очевидное Юра и снова принялся тыкать пальцем в экран.
– И что это нам дает? – спросила Маша, не успевая следить за изменениями изображения.
– Родню! – Юра снова показал ей экран. – Правда, не хозяйкину, а кошкину. Смотри, тут указаны родители Азалии-как-там-ее, а также их хозяева. Нам нужны владельцы мамы…
– А почему не папы?
– Папа в этом деле сбоку припека, его хозяевам положен один котенок, так называемый «алиментный», а судьбу остальных решают владельцы мамы. И – вуаля! – вот они, вернее, она: Галина Петровская, прошу любить и жаловать!
– Но…
– Тс-с-с! Я звоню ей. – Юра, не покидая сайта кошачьего клуба, послал вызов на указанный номер заводчицы.
– Не поздно ли? – шепотом засомневалась Маша. – Почти десять, женщина, может, уже легла.
– Как легла, так и встанет, – не усомнился Юра. – Не забывай, у этой женщины полный дом котов, и они вечно сидят вокруг нее такие: «Вставай, Наташ, то есть, Галин, мы там все уронили!».
Маша захихикала, а в трубке прорезался ничуть не сонный голос:
– Петровская, слушаю вас!
Когда они вышли из метро, Петровская уже ждала их: на своей машине добралась быстрее, чем безлошадная молодежь – общественным транспортом.
Кто-то мог сесть вперед, пассажирское место рядом с автоледи было свободно, но Юра предпочел разгрести бардак на заднем диванчике, чтобы оставаться рядом с Машей. У той слегка постукивали зубы – не от холода, а от возбуждения. События понеслись стремительно! Как пришпоренный педальный конь.
Было начало двенадцатого, когда они оказались у квартиры, куда заводчица несколько месяцев назад привезла котенка редкой породы петерболд. В том, что Азалия Берта Фиона Саванна по-прежнему там проживает, сомнений не возникло: кошачий плач, доносившийся из-за бронированной двери, превратился в истошный ор, когда Галина позвала кошку по имени и стала участливо с ней разговаривать. Прервалась ненадолго лишь для того, чтобы наорать на участкового, которому позвонил Юра (телефончик со стенда внизу у лифта списала, конечно, Маша, кто же еще!).
