– Какая квартира? – спросил Гриша, почёсывая вспотевшую лопатку.
Клим повертел головой, сориентировался по сторонам света и указал на дверь с номером 46.
Аня решительно нажала на кнопку звонка. Сейчас она всё выскажет этим бомбистам! Ей не верилось, что они так легко раскрыли дело – всего за несколько часов. И даже без Евы. А кстати, где она?
Канал молчал. Что настораживало – ведь обычно Ева не затыкалась. Аня думала, что ей придётся, как спортивному комментатору, сопровождать все их действия. В конце концов, это же была Евина идея – запустить трансляцию на странице паблика и показать в прямом эфире, как они ведут дело. Она же крупными буквами на странице написала:
«Трансляция ведётся при поддержке книжного магазина “Читариум”».
«Читайте нигде, кроме как в “Читариуме”!»
«Имеешь ум – зайди в “Читариум”!»
«Если ты не в тюрьме – проведи время в “Читариуме”!»
И прочие неуклюжие лозунги, отпугивающие публику. От них уже стали отписываться, но Еву это не останавливало: «Пусть крысы бегут с корабля, нам нужна наша публика» и прочая чушь. А тут – молчание! Это удивляло.
За дверью с номером 46 тоже царило молчание. Они и звонили, и стучали, и прислушивались – тишина. Лишь слабые шорохи – продукт воображения, плод фантазии.
– Спрятались, – подытожил Гриша. – Испугались и молчат теперь.
Клим позвонил в соседние двери, но там тоже было тихо – рабочий день, никого дома нет.
– Ну, дверь-то мы ломать не будем… – Аня пожала плечами. Она повернула телефон к себе. Раз Евы нет, то придётся за неё отдуваться. – Дорогие зрители, мы нашли квартиру злоумышленников, зверски бросавших водяные бомбы в прохожих. Вот они, затаились за дверью с номером сорок шесть. К сожалению, проникнуть в квартиру мы не можем. Остаётся надеяться, что совесть или хотя бы страх наказания заставят их прекратить безобразия. Мне, между прочим, чуть в голову не попали!
– А меня буквально расстреляли, – влез в кадр красный взлохмаченный Гриша. – Зверски!
– Привет, привет! – В трансляции появилась Ева. – Как у нас дела?
– Как у дементоров Азкабана, бродящих вокруг Хогвартса, – фыркнула Аня. – Не можем проникнуть в квартиру подозреваемых. Где ты была?
– Ох, это долгий разговор! – отмахнулась Ева. За её спиной мелькали люди. На голове у неё была какая-то шляпа с перьями и вуалеткой, на шее болтался шарф кислотных цветов.
– Ева, а что это за шляпа? – насторожилась Аня. – Похожа на ту, из спектакля «Двенадцатая ночь», который мы ставили в театралке.
– Ой, да тебе показалось! Ну мне пора! – Ева стащила шляпу с головы и вышла из эфира.
Аня выключила трансляцию, полная нехороших предчувствий.
– Поехали к магазину, – решила она. – Ева там что-то подозрительное затеяла.
Детективы спустились на улицу. На скамейке сидели две старушки: одна – та самая, в белом хлопковом халате в синий горошек, бдительная, другая – помоложе, в розовых леггинсах и в безразмерной бежевой блузке.
– Антонины-то второй день не видно, – сказала бабушка в халате.
– Может, уехала к детям? – предположила вторая.
– Да я звонила, она трубку не берёт.
– Телефон не зарядила, наверное.
Тут они замолкли и разом повели головами, словно совы на жёрдочке, – потому что детективы вышли из подъезда. Гриша и Аня хотели миновать пенсионерок как можно быстрее, но Клим остановился и, вежливо улыбаясь, спросил:
– Скажите, а какие дети живут на двенадцатом этаже? В сорок шестой квартире?
