– Какие дети, нет там никаких детей, – удивились бабушки. – Там Антонина живёт.
– Какая Антонина?
– Антонина Сергеевна, соседка наша. А детей там никаких нет.
– А на соседних этажах?
– И там нет! – бабушки смотрели на него с возрастающим подозрением. – А вам зачем? Для кино?
– Какого кино? – опешил Клим. – Пытаемся понять, кто у вас тут шарики с водой бросает.
– Ой, и не говори! – заохала бабушка в леггинсах. – Вчера прямо передо мной шарахнуло, я думала, помру. Ума не приложу, кто это! Нет у нас в этом доме детей, разве что вот вы… – И она снова с прищуром оглядела детективов.
Аня поспешно всех увела. Надо было поменять позицию и решить загадку неуловимых бомбометателей. Может быть, видеорегистратор дрона заснял какую-нибудь улику, которую они пропустили?
К тому же Аня беспокоилась о Еве – та вела себя… необычно.
А между тем у Евы и правда всё шло наперекосяк. Вообще, этот день в магазине «Читариум» был исключительным. Всё началось с того, что в книжный заглянула старушка – сгорбленная, закутанная в множество шалей, как гусеница-шелкопряд. Она кивала в такт шагам, медленно перебирая ногами и опираясь на клюку – натуральную клюку (увидев эту отполированную лесную корягу, Марфа глазам не поверила). Старушка прошла по залу, повозилась возле открыток – Марфа заворожённо за ней наблюдала, – потом повернулась к кассе. Хозяйка магазина уже ждала, что старушка протянет ей наливное яблочко, но та купила ластик, оставила подарочный флаер – из тех, которые взялась распространять странная девочка в обмен на кольцевую лампу, – и поковыляла к выходу. Марфа придержала ей дверь, подхватила под локоть, но бабушка быстро освободилась и удивительно ловко вскарабкалась по лестнице.
Минут через десять вошла низенькая дама в огромной шляпе со страусиными перьями, ярко-зелёном шарфе и платье со шлейфом, сверкающим нашитыми звёздами из фольги. Тут уже Егор, который сидел в углу за компьютером, поднял голову, почувствовав, что происходит нечто странное. Дама прошуршала по залу, будто торжественная мышь, тоже выбрала ластик, оставила ещё один флаер и царственно удалилась, не проронив ни слова.
Марфа и Егор только успели переглянуться, как в зал уже ввалился мальчишка – чумазый, в шапке-ушанке с задорно торчащим ухом, в телогрейке времён Великой Отечественной войны, со здоровенной клетчатой сумкой на плече.
– А есть у вас открытки с Гарри Поттером? – звонко спросил он.
Марфа в полном изумлении указала на стойку с открытками. Мальчишка кивнул, выбрал одну, выложил на кассе флаер и собрался было уходить, но тут Егор, незаметно подобравшись сзади, сдёрнул с головы посетителя ушанку.
Кудрявые волосы, как пишут в плохих романах, рассыпались по плечам. Ну, почти – до плеч они всё же не доставали. Мальчик скромно захлопал пышными ресницами Евы Аппельбаум.
– Ага, – сказал Егор. Затем заглянул в сумку, вытащил шляпу со страусовыми перьями и пёструю шаль. – Талантливо, признаю. Где костюмы взяла?
Ева потёрла нос, испачканный в гриме.
– В театралке, – неохотно созналась она. – Я там занимаюсь.
– И что ставили? «Белоснежку»? – Егор вытянул клюку, поразившую Марфу.
– Много чего, – сердито отрезала Ева. Она собрала реквизит, запихала его в сумку, сгребла флаеры со стойки. – Ладно, трое сегодняшних посетителей не в счёт. Но вчерашние все настоящие!
– Бросай ты это дело, раб лампы, – посоветовал Егор. – Ничего у тебя не выйдет.
