Драгоценные изделия и другую дорогую атрибутику на кладбище для животных воровали уже на протяжении нескольких лет. Кроме пойманного Федора, довольно часто на этом попадался обслуживающий персонал, включая алкашей сторожей. Изредка ловили и залетных воришек, как правило, пытающихся заработать на пропитание и бутылочку водки. Во избежание скандалов, произошедшие инциденты старались всячески скрыть. Пойманных виновных наказывали своими силами, внося существенные поправки в их здоровье с помощью кулаков и всевозможных тяжелых предметов. Но последние несколько месяцев особенно обеспокоили директора этого печального заведения. Стали пропадать не только ценности, но и сами погребенные. При этом пропадали исключительно представители африканской фауны. Другие животные, несмотря на интересные экземпляры вроде мохноногого тушканчика, гималайского медведя и уссурийского тигра похитителям были не интересны. Всего пропало более десятка питомцев. Хозяевами было замечено только похищение крокодила. И именно эта пропажа несла угрожающие последствия для Ильи Глебовича.
– Все тайное, рано или поздно, всегда станет явным, – подвел итог услышанному Яков, – можете пока быть свободным, мне тут надо пообщаться с коллегами.
На совещании с Керой, Ланской отметил:
– Котом Василием и другими животными было отмечено, что похищения совершались людьми, чьи руки и лица в безлунную ночь, совсем не были видны. Учитывая, что пропали исключительно африканские экземпляры питомцев, посмею предположить, что ограбления совершались афроамериканцами. А так как драгоценности их не интересовали, возможно тела животных нужны были им для каких-то ритуальных обрядов. Кера, ты, как специалист в этой области, не слышала ли про подходящих под это описание представителей, находящихся в городе?
– Я слышала, что в столице промышляет секта колдунов, прибывших с Африки, которые в своей магии используют живых и мертвых животных, – ответила девушка. – Но они на свои обряды допускают лишь соплеменников. У меня в медицинском вузе есть один знакомый студент из Нигерии, увлекающийся лишь оккультными науками и похотливыми бабами. Возможно, он нам в этом кладбищенском деле поможет.
Совершая экскурсию по общежитию для иностранных студентов, Ланской с Керой постарались не дышать, проходя мимо общей кухни с вьетнамцами, откуда омерзительно пахло жаренной ими селедкой. В конце коридора Кера постучала в двери одной из комнат. Оттуда сразу выглянул невысокий черный юноша с курчавыми волосами на голове. Особенно колоритно выглядело его лицо, учитывая широкий плоский нос и толстые отвисшие губы.
– Рад тебя видеть Кера, – усмехнулся белоснежной улыбкой парень, – проходите, сейчас вас тушенным плантейном (овощной банан) угощу.
– Привет Бадд, вижу, что ты все хорошеешь, даже подзагорел немного, – поздоровалась Кера. – Спасибо за приглашение отобедать, но после запаха любимого вьетнамского блюда, как-то совсем пропал аппетит. У моего спутника Якова к тебе одно деликатное дело. Очень надеюсь, что ты дашь ему нужный ответ.
Бадд начал учиться в медицинском столичном вузе еще при СССР. Став студентом в конце восьмидесятых годов, он, вместе с другими иностранцами, под пристальным вниманием КГБ, осваивал профессию врача, препарируя лягушек и белых мышей. После развала союза кураторы из грозной конторы сразу исчезли, что привело к более свободным контактам с местным населением. Это сразу же сказалось на учебе. Теперь Бадд все чаще играл с другими такими же оболтусами в карты и попивал водочку с пивком. По необходимости, студенты также прерывались на плотские утехи и дикие африканские танцы.
