Читать список далее он боялся. Но, собравшись с духом, вновь взглянул на него. Вот. Есть. Лёвенштерн-четвёртый, Иван Карлович, барон, поручик, л.-г. Конный полк. Пропал без вести. От этой новости Бенкендорф чуть в обморок не упал.
Потом выяснилось, что Марин был тяжело ранен. О Лёвенштерне – никаких новостей. «Как можно пропасть?» – думал Алекс. – «Просто взять и исчезнуть? Он же не иголка, в конце концов». Позже он – да и Майк, который тоже грустил о Жанно, – пришли к выводу, что кузен, скорее всего, был ранен и попал в плен при отступлении армии.
Вечером они помянули тех, кто пал в бою, выпили за тех, кто остался в живых, за выздоровление раненных, а потом – не чокаясь – за проигранную кампанию. То, что она уже проиграна, было и так ясно. Никакие усилия на северном фронте не могли изменить положения. Тем более, французы остановились в Австрии, ибо так же понесли немалые потери, и бросать свои основные силы в Северную Германию не торопились.
К протестантскому Рождеству ушли шведы, осаждавшие Гамельн. Как объяснил король Густав Адольф, ввиду начавшихся холодов он счёл немилосердным заставлять гарнизон крепости голодать. Воронцов горько смеялся:
– Все такие добренькие! А к нам кто проявит милосердие? Или победитель ныне получает всё?
Алекс тоже относился с грустным юмором к абсурду подобной ситуации. Но вскоре последовал приказ отступать и уходить к Берлину. Воронцов вызвался в отпуск по семейным обстоятельствам и уехал в Амстердам, откуда отплыл в Лондон. Барон расставался с другом, опечалившись. Что ждало его впереди – он не знал. Но чувствовал, что возвращение из этого несчастного похода сулит очередную перемену судьбы.
Санкт-Петербург, конец декабря 1805 г.
Для императора Александра возвращение из похода оказалось тяжким. Он проехал по улицам без свиты, рано утром, не желая встретиться с кем-то из своих подданных взглядом, словно боялся, что в лицо ему начнут выкрикивать проклятья, бросаться камнями и называть «жалким ничтожеством». После суворовских побед, после череды триумфов, к которым так привык свет во времена правления его бабушки, каково будет узнать новости о поражении! Александр решил не участвовать в подписании мира с Бонапартом. Это было его окончательным и бесповоротным решением, которое он считал единственно верным. С «императором французов» он ещё не до конца расквитался. Ничего, придет отомщение! За все унижения, испытанные государем 2 декабря, этот корсиканский узурпатор ответит сторицей – и умоется кровавыми слезами. Александр твёрдо пообещал это себе и готов был повторить свою клятву перед всеми иностранными державами, перед собственными подданными.
В Петербурге подмораживало, мелкий снег то и дело срывался со свинцового неба. В первый свой день Александр никого не принимал. Лишь под конец поужинал в узком семейном кругу. Мария Фёдоровна без умолку болтала об ужасных слухах, переданных кем-то, будто он и Константин были ранены, а то и убиты.
– Лучше бы эти слухи оказались правдой, – угрюмо проговорил он.
– Что ты такое говоришь! Да ещё не всё потеряно! – всплеснула руками его мать. – Надо продолжить поход… Теперь, когда Пруссия на нашей стороне, всё может получиться.
– Maman, – остановил он Марию Фёдоровну, спешившую поделиться своими стратегическими и политическими соображениями в своей излюбленной манере – требовательной и бескомпромиссной. – Знаете ли, сколько человек там погибло? И каких человек? Цвет офицерства, цвет нашей аристократии… Много моих личных адъютантов. Не знаю, как в глаза смотреть их отцам, матерям, братьям, возлюбленным… А вы требуете от меня возобновить войну? У нас на это просто нет ни людей, ни оружия, ни денег. Ничего.
