– Снова в путь, – сказал краснокожий, вытягивая толстые руки над головой. – Давно мы не выбирались отсюда. Эй, иди за нами.
Остин послушно пошёл за командиром. Его лысая голова блестела от света, мокрый кусок глины на гончарном круге.
– А я Остин, – представился мальчик.
– Бопс, а этот малый – Лумп.
Ламповый человечек улыбнулся и мигнул глазом. Его рука-проводок протянулась к Остину, и тот пожал ладонь-вилку. Лёгкий разряд тока прошёл по всему телу мальчика. Затем стало тепло; Остин понимал, что это не люди и не роботы – игрушки, которые ожили. Здесь всё было живое. Пугало это или радовало – непонятно, но что-то точно было хорошим, а что-то плохим.
– Мы полетим? – удивлённо произнёс Остин, глядя на гигантский самолёт, который сверкал под тусклым светом фонарей, стоящих по бокам взлётной полосы. Он представлял собой нечто среднее между винтажным бипланом и фантастической ракетой. Корпус был собран из множества деревянных деталей, скреплённых между собой латунными болтами и гайками. Местами виднелись заплатки из кожи и ткани, свидетельствующие о его долгом и насыщенном приключениями прошлом.
Крылья были огромными, обтянутыми плотным полотном, расписанным вручную яркими узорами, которые казались отблесками звёзд. На носу красовался вращающийся пропеллер с блестящими металлическими лопастями. Сзади, на хвостовой части, были прикреплены два маленьких стабилизатора, похожие на крылышки бабочки. Кабина открыта, внутри несколько кожаных сидений, предназначенные скорее для игрушек, чем для людей. Приборная панель, хотя и была пластиковой, пестрела множеством циферблатов, переключателей и рычагов, создавая впечатление настоящего управления. По бокам корпуса прикреплены фонарики. В целом, самолёт выглядел одновременно хрупким, старинным и футуристичным.
– Конечно, – с улыбкой ответил Бопс, и его глаза, похожие на две сверкающие пуговицы, заблестели. – Путь не близкий, но нас ждёт путешествие в глубины лабиринта.
– Главное, найти сон, – произнёс Остин. – Иначе наступит день, и мама проснётся. Она будет искать меня.
– Здесь никогда не будет дня, – с недоумением сказал Бопс, словно сам удивляясь этой странной реальности, в которой они оказались. – Ты сейчас вне времени. Неужели тебе не рассказали?
– То есть тут нет времени? – Остин замер, осознавая всю абсурдность положения. Слова Бопса эхом разнеслись в голове. Как такое возможно? Безвременье.
– Нет. Здесь нет времени. Почти… – медленно произнес Бопс, чтобы мальчик запомнил их. – А теперь запрыгивайте во вторую кабину вместе с Лумпом, эх-хей, пора отправляться в путь.
Бопс прыгнул в первую кабину и проворно уселся на место пилота за штурвал этого необычного летательного аппарата. Остин с трудом втиснулся на узкое сиденье, чувствуя, как его сердце колотится в груди. Он обернулся и помог Лумпу, новому светящемуся другу, забраться внутрь. От лампочки, расположенной на голове Лумпа, исходил жар, из-за которого Остин успел вспотеть, будто попал под знойное солнце.
– Эй, яркий, а ну погасни. Нам не нужно лишнее внимание, – рявкнул Бопс, бросив быстрый взгляд на светящегося.
Лумп послушно погас, оставив лишь лёгкое мерцание, похожее на звезду, которая угасала в глубине ночного неба. Винт самолёта заскрипел, набирая обороты, и воздух наполнился жужжанием.
Самолёт, подгоняемый невидимыми силами, тронулся с места и плавно покатил по ковровой дорожке. Шасси оторвалось от мягкого покрытия, они взлетели, стремительно поднимаясь ввысь, оставляя позади жуткую Руби. Остин почувствовал, как ветер – дикий зверь – ревёт в ушах, царапает лицо и наполняет грудь первозданной свободой. Они поднимались выше и выше, и под ними осталась лишь тьма лабиринта.
