Дети на дороге - страница 18

– Извините, а другого выхода у вас здесь ещё не сделали? – осведомился Лёша; узнав о неизбежном, вздохнул и вышел на крыльцо.

На лавочке, предусмотрительно постелив газету, его ждала Лена. Бывшая жена. Немногим старше Лёши. Когда-то вместе учились – в этом «когда-то» и поженились. Расставив руки в стороны, словно в нелепой мольбе, Леша сошёл в объятия бывшей жены, сделав скорбное лицо: «Здравствуй, ягодка моя!» Нельзя сказать, что она, сломя голову, бросилась ему навстречу, но обняла в ответ. Лёша подумал, стоит ли хохмить, что-нибудь вроде: «О, у тебя сиськи выросли!», решил, что не стоит.

Лена что-то сказала.

– М?..

– Опять двадцать пять, – повторила она.

– Мг…

В своей памяти Лёша попытался вызвать некий пароль взамен скучного «давным-давно», или «когда-то…»

– Есть хочешь? – спросила Лена.

– Нет, здесь кормят… Мне, вообще-то, на работу пора, – Лёша вздохнул, оторвался отбывшей жены с заметным сожалением, потёр щетину на лице.

Взгляд Лена немедленно остановился на листе бумаги в руках бывшего мужа.

– Что это?

– Стихи, – сказал Лёша, торопливо сунув заявление в карман пальто. – О вечном. Муза посетила в КПЗ. Давай ты меня вечером покормишь – мне сейчас на работу. И стихи заодно почитаю. Если захочешь…

Пожалуй, пасмурное осеннее утро может порадовать лишь того, кто провёл ночь в отделении милиции, – Лёша радовался, радовался как ребёнок. Расставшись с женой, у него вышел «циферблат» – и далее:

…на циферблате лет,

назад, назад я стрелку передвину…

Галя сама виновата. Галя – это сестра Лены, и ещё мать Светы, и ещё жена валторнетиста, который не знает, что его жена спит с полковником милиции. Безбашенная, взбаламошенная баба, по мнению Лёши. Со дня рождения дочери не знала, куда её пристроить – такая деятельная и взбаламошенная Галя. Ничего хорошего в родственниках жены Лёша не видел с самого начала – особенно то, что они живут в одном с ним городе.

Половина всех телефонных звонков принадлежала Гале. Цепкая её рука настигала молодую семью во всех снимаемых ими квартирах. Приз самого частого гостя также доставался ей. Казалось, без её участия солнце не могло самостоятельно подняться над горизонтом – вот за то, что Леша знал, что это только кажется, Галя его и не любила. Другие-то думали, что так оно и есть на самом деле! Галя – и та в это верила! Разубедилась только, когда узнала, что муж её младшей сестры переспал с её дочерью, – как хотите, так и разбирайтесь во всем этом бедламе. От таких раскладов у следователя Соколова начинали блестеть глаза и потеть ладони; это не прекратилось даже тогда, когда Лёша на пальцах доказал ему, что кровосмешения во всей этой канители нет и в помине.

Любовь к родной дочери была относительной. С Галей приключилась какая-то история с медицинскими терминами, в которой Лёша мало что понял, ещё меньше запомнил, понял только, что Гале нужно было, или рожать, или сколачивать самой себе деревянный ящик, да покрасивее, чтоб не стыдно было ехать в нём по улицам города в то место, где не суетятся, не дышат, и уж подавно не подают заявлений в милицию

Сильно развернёшься при таком выборе?

Оказалось – сильно. Молодая семья из Лёши и Лены были последней инстанцией, куда Галя могла определить своего ребёнка; с племянницей Лёша познакомился, когда ей было лет девять, может и меньше. Тихая, может быть даже слишком для своего возраста девочка, сидела, молча смотрела большими карими глазами на старания Лёши за пишущей машинкой – и ждала маму.