– Кого там еще принесло? – раздалось внутри.
– Здесь проживает помощник кюре Иоанн Курбе? – спросил Алексей.
– Да, здесь.
– Я пришел из Виллервиля. Ваш адрес мне дала мадам Дюран.
Было слышно, как за дверью проворчали что-то себе под нос, а потом заскрипело в замке, и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель хлынул свет изнутри, и в этом свете мелькнула тощая фигура в темных штанах и белой рубашке с короткими рукавами. На светлом лице мсье Курбе застыло любопытство. Быстрыми глазами пробежав по лицам Алексея и Софи, священник узнал девочку, и губы его дрогнули.
– Софи! Девочка моя, это ты? Как же ты выросла! – сказал он, широко улыбаясь. – А я слышу за дверью незнакомый голос и думаю: кто бы это мог быть?
– Это Алекс, – сказала Софи. – Он – мой друг.
– Очень приятно, очень хорошо, – произнес помощник кюре. – Оставьте велосипеды во дворе, их никто не возьмет. – Он отступил в сторону, пропуская гостей вперед. – Проходите в мою скромную обитель – там направо.
Гости прошли в большую комнату, заставленную полками с книгами и всякой церковной утварью, отчего помещение казалось в несколько раз меньше. В углу, под узким окном, стоял миниатюрный диванчик. Рядом – письменный стол с лампой на резной мраморной ножке. Из-под ее зеленого купола лился мягкий, хотя и достаточно яркий свет. Хозяин прошел вслед за ними и, заметив взгляд Алексея, сказал:
– Да, вот здесь и живу – среди великих мыслей великих людей. Сейчас вот Монтеня перечитываю.
– И как современная церковь смотрит на выводы известного скептика? – спросил Алексей.
Хозяин обширной библиотеки с особым интересом взглянул на своего неожиданного гостя.
– Вы читали Монтеня? – спросил он.
– Доводилось, – ответил Алексей. – Но не очень глубоко.
– Монтень рисует человека существом слабым, испорченным, – продолжал помощник кюре. – Я пытаюсь отыскать в его «Опытах» природу порока, чтобы наилучшим образом впоследствии направлять человека на путь духовности.
Было видно, что Иоанн Курбе готов к длительной дискуссии на излюбленную тему. И он бы, вероятно, ее открыл, если бы вовремя не опомнился сам.
– Что это я? – спохватился помощник кюре. – Простите, порой так не хватает общения. Располагайтесь, сделайте одолжение.
Он указал своим гостям место на диванчике, а сам устроился на единственном в этой комнате стуле, стоявшем у стола.
– Итак, я вас слушаю, – сказал он, сложив руки в замок и расположив их на груди.
– Здравствуйте, отец Серафим, – тихо сказал Алексей по-русски.
Тот замер, не веря собственным ушам. Наступила пауза – долгая и напряженная, как в хорошем спектакле.
– Откуда вам известно мое имя? – наконец, спросил мсье Курбе тоже по-русски. – Кто вы?
– Меня зовут Алексей Сапожников. Я прочитал о вас в дневнике профессора Серебрякова, оставленном в землянке там – в Сибири, в другом мире.
– Вы искали нашу экспедицию? – после паузы спросил отец Серафим.
– Не совсем, – уклончиво ответил Алексей. – Я нашел землянку случайно.
– И как же вы оказались здесь? Неужели кто-то вас послал, чтобы вернуть нас обратно?
– Никто меня не посылал, я – сам по себе. А оказался я здесь точно так же, как и вы – пройдя с десяток шагов на восток от березы, отмеченной в записях профессора, как основная веха.
– ЧуднО! – воскликнул отец Серафим. – Уж почти пятнадцать лет прошло, а будто вчера все было… Знаете, если честно, я многое бы отдал за то, чтобы обнять эту березку снова.
