Успокоившись, они взяли ковш и направились к роднику, расположенному неподалеку, уже вдвоем.
Родник был небольшой, но его окружали круглые камни, будто кто-то за ним ухаживал. Веревка от ковша, которую перерезал Евгнен, оставалась на столбе. Напившись воды вдоволь, братья снова повесили на нее ковш. Когда они оглянулись вокруг, увидели, что повсюду поля, как в Лонгорде.
– Брат, где мы?
– На плато Хатха во владениях семьи Квирем, к северу от Лонгорда. Тебе не кажется, что и ты уже слышал это название?
На губах Евгнена заиграла неловкая улыбка.
Борис наклонил голову:
– Как нам удалось оказаться так далеко всего за одну ночь?
Евгнен указал на деревья позади родника. Там, привязанная к их стволам, стояла лошадь. Когда Борис подумал о том, что всю ночь ехал на ней, его мысли снова перепутались. Он ни разу не проснулся, хотя всю ночь ехал сюда на спине лошади в тряске? Он так долго был без сознания?
Конечно, следом он мог задать только один вопрос. Борис, поддавшись жизнерадостному поведению брата и мирной обстановке вокруг, спросил, не ожидая плохого ответа:
– А где отец?
– А…
Евгнен открыл было рот, но сразу ответить не смог. Однако, как только увидел, что глаза Бориса округлились, тут же пробормотал:
– А, ну… Он не здесь, отправился в другое место. Вместе с дворецким Ттольком. Но я точно не знаю, где они. Началась полная неразбериха, и мы разминулись… Пришлось бежать.
– Тогда как мы найдем отца?
– Дворецкий Тюльк свяжется с нами с помощью магии.
Борис кивнул, будто бы говоря этим: «Вот оно как».
– И до тех пор нам придется быть вдвоем, да? А мы можем вернуться домой? А еще… Что с дядей Владо?
– Домой вернуться не получится, но…
Хотя Евгнен не закончил предложение, Борис кивнул, давая понять, что все осознает.
Борис впервые испытал на себе безумство дяди, когда ему было пять лет. Когда Борис играл во дворе, пришел Владо, схватил, взял его под мышку и встал перед колодцем. Когда отец спустился, дядя рассмеялся и сделал вид, что бросает Бориса в колодец. Конечно, все тогда подумали, будто дядя Владо так шутит, и Борис тоже захихикал. Но даже когда бездна черного колодца начала все больше и больше его пугать, дядя не прекратил свою «шутку».
