Дети с Олимпа - страница 5

Так и приходилось Эроту их всему учить.

А если зарядил дождь, сидят дети целый день дома, ждут, когда выглянет солнце.

– Вот бы не пропустить, – смотрели в окно и волновались.

И, наконец, на небосклоне появлялась колесница, запряженная крылатыми лошадями, ими правил возница. Оттуда выпрыгнуло солнце и быстро заняло свое место на небе. И еще кое-что появилось.

Пузыри ахнули. Над горой Олимп поднялась радуга.

– А это что? – обрадовались они.

– Богиня Ирида шлёт всем привет, – объяснил Эрот.

– Смотри, вот ещё!

Под большой радугой появляется маленькая, она не такая яркая и мерцает.

Большая радуга и маленькая, потому что у Ириды есть младшая сестричка.

– Привет, пузыри! Здравствуй Эрот! Здравствуй, Геба!

Ирида с сестричкой плели свои веночки из солнечных лучей и улыбались. Они всегда такие веселые.

– Видели мою первую радугу? – спросила младшая сестричка.

– А как ты её делаешь?

– Беру солнечный луч на каплю воды и всё перемешиваю. Понял? Только не вздумай повторить. Я тебе сама сделаю. Луч может быть опасен, если попадет на сухое дерево, тут и до пожара недалеко.

Весь вечер Эрот провозился у лужи, чтобы поймать лучик закатного солнца. У него в глазах зарябило от семицветных огней. А потом всё закончилось. Возница остановил колесницу и крикнул ему:

– Не тревожьте солнце. Ему пора на покой. Кроме Ириды, никто не имеет права до него дотрагиваться.

Афродита увидела за ужином, что у Эрота обожжены руки.

– И что сегодня было?

– Что? Да ничего…

– А всё-таки? Вспомни.

Дверь снова приоткрылась, и послышался голос Гебы.

– Мы с солнцем играли. Лепили из лучей радугу.

– А ты, Геба, иди спать! – велела Афродита.

Дверь захлопнулась.

Мама укоризненно покачала головой.

– Но ведь у младшей сестрички Ириды получилось? – сказал Эрот.

Только потом он понял, что из богов всякий шутит на свой лад. Вот и младшая сестричка ходила смущённая. Видно от старшей сестры досталось. С солнышком шутить нельзя.

Не по душе была Эроту работа нянькой, но строгая мать мольбам его не внимала, следила за тем, чтобы он не отлынивал. Семья – это главное. А поскольку пузыри приходились им родней, Эрот крылатый являлся братцем не только пене, но и всем водорослям, рыбкам и ракушкам, что его не слишком радовало.

Когда же у малышей отросли перышки на спине, забот с ними прибавилось. Перепархивали они с места на место, улыбались несказанной улыбкой. Только отвернешься, а они уже вымазались в грязи и подметали землю куцей бахромой, что отросла на крыльях. Одним словом, воробьишки! И сколько за ними не присматривай, чтобы выглядели прилично, опять чумазые.

За их проказы Эроту не раз влетало от матери. И за что только он страдал? Если всё время работать, когда же играть?

А что более всего обидно, Эроту, это несправедливость. Без конца ему ставили в пример юную Гебу, которая покоряла всех красотою. Боги поднимали золотые чаши, приветствуя юную девицу, она всегда приходила нарядная и чистенькая. Самая милая изо олимпийских богинь. И работа у нее – быть у всех на виду: помогала она матери своей Гере взойти на колесницу. А когда освобождалась от забот, рукой щедрой шла сеять клевер медовый, нектар у которого был слаще мёда.

Да только ненадолго ей удавалось поработать. Караулили её пузыри в саду, где ручьи бежали меж камней. Завидев Гебу, бросались они обниматься, и на её пышных одеждах оставались грязные пятна. Геба пыталась отвадить малышню, чтобы к ней не ходили, но тех не остановить. Так и носились за ней, пока их не одолеет сонная дрёма.