Дети спящего бога - страница 4

На экране перед Лирой появились строки кода – система сканировала структуру сновидений Тимура. Что-то привлекло ее внимание – нестандартный фрагмент данных, который никак не вписывался в паттерн остальных записей.

– Она взаимодействует с тобой? – спросила Лира, пристально изучая отклонение.

– Нет, – Тимур машинально цапнул шоколадный батончик и открыл банку с коктейлем. – Просто летает вокруг корабля, иногда садится на штурвал или на парус. И… смотрит. Как будто изучает меня. У нее фасетчатые глаза из миллиарда крохотных звезд.

Мальчик определенно поэт. Лира нахмурилась. Увеличила зашифрованный фрагмент кода. Не обычная защита данных – алгоритм, который нейроинженер не узнавала. Он напоминал квантовое шифрование, но с какими-то неизвестными параметрами.

– И что самое странное, – продолжил Тимур, вытирая губы салфеткой, – когда я пытаюсь стереть ее из программы, она исчезает из кода, но не из сна. Как будто эта бабочка, ну, не часть моего конструктора.

Лира оторвалась от экрана и пристально посмотрела на подростка.

– Ты не замечал других изменений? Может быть, странные сны, которые ты точно не программировал? Или… фрагменты чужих воспоминаний?

Тимур замер с бутылкой коктейля в руке.

– Откуда вы знаете? Мне снится то, чего я никогда не видел. Какие-то лаборатории, люди в белых халатах. И голос… приятный женский голос все время повторяет: «Проект «Зефир» запущен. Начинаем фазу интеграции».

Холодок пробежал по спине Лиры. Медбот мгновенно среагировал: «Обнаружен скачок адреналина. Рекомендуется дыхательная практика».

– Тимур, – сказала она, игнорируя сообщение, – я хочу кое-что проверить. Мне нужно увидеть твой сна. Ты разрешаешь?

Подросток неуверенно кивнул:

– Вы думаете, это что-то серьезное?

– Просто хочу увидеть бабочку своими глазами. В конце концов, я ремонтирую сны. Нужно точно знать, что починить.

Лира попыталась улыбнуться. Вышло не очень убедительно.

Нейроинженер рассматривала строки кода на экране, словно древний шаман, изучающий трещины в костях. Будет охота удачной, или нет? Медбот безуспешно рекомендовал «снизить интенсивность умственной нагрузки», что она проигнорировала с привычной легкостью. Тимур методично прихлебывал коктейль и откусывал от шоколадного батончика крохотные кусочки.

– Скажи, Тимур, – произнесла Лира, не отрывая взгляда от светящихся строчек, – в своем мореплавательском сне ты когда-нибудь спускался в трюм?

Подросток застыл с недонесенным до рта батончиком. На его лбу появилась складка, будто Лира спросила, приходилось ли ему фантазировать о марсианках.

– Зачем? – он пожал плечами. – Я на корабле всегда один.

Лира медленно повернулась к нему, и ее брови поползли вверх.

– Один? На корабле, которым невозможно управлять в одиночку?

– Там все автоматизировано, – быстро ответил Тимур. – Ну, типа, магия мира снов, понимаете?

– А трюм? – настойчиво повторила Лира.

– Там просто хранятся запасы, – Тимур нахмурился. – Не то, чтобы они были нужны. Просто так положено. Я сто раз проектировал корабль. Там ничего интересного.

Лира закрыла глаза. «Медбот сейчас точно посоветует медитацию», – подумала она.

– Тимур, я обнаружила в твоем импланте алгоритм, который не вписывается в обычную структуру «Мечтателя». Это не просто твой сон. Это… – она на мгновение замялась, подбирая слова, – это как дверь, которая ведет куда-то в сторону.

Тимур выпрямился, покраснел, над редкими усиками выступили капли пота.