Дети Третьего рейха - страница 76

Но вернемся к Беттине и Шанти. Идея вовлечь последнюю в проект была абсолютно верной. Предлагаю еще одну короткую выдержку из эссе «Место прощения».

«Несколько недель спустя [после встречи на дороге. – Т.Ф.] Беттина приехала ко мне на чай. “Мне нужно научиться прощать, чтобы простить собственный народ, – сказала она. – Я испытываю огромное сострадание к Германии и немецкой истории”. Я призналась ей: “Твоя открытость помогает мне смиряться с собственными скелетами в шкафу, и теперь я могу говорить более свободно и о своем прошлом тоже. Ты растопила меня, и я чувствую себя так, словно внутри меня тает лед”».

Мне хотелось бы сказать себе, что я понимаю, что гложет этих взрослых женщин, перепрыгнувших с одного материка на другой, – от зеленеющих по весне берез Фатерланда в пустыню, покрытую кактусами и кустарниками.

Мне хотелось бы сказать себе, что я понимаю и лаконичную Беттину, и сентиментальную многословную Шанти. И всё-таки я не понимала. Даже вырвавшись за просторы своего узкого сознания, вряд ли смогла бы понять. Единственное, на что можно было рассчитывать, так это на то, что я смогу этих незнакомых мне людей почувствовать.

Итак, 7 мая я и Сергей Браверман ступили на землю штата Нью-Мексико. Оказавшись в черте города, я попросила таксиста остановиться там, где могут продаваться газеты. Мой коллега недоверчиво уставился на меня, однако вышел из машины размяться. Я купила выпуск Santa Fe New Mexican, и мы двинулись дальше.

– И что пишут? – иронично поинтересовался SS.

– Пишут, что мы приехали.

– А что еще? – зевнул он.

– Что мы приехали.

– Уже не смешно, – сообщил SS.

– А я не смеюсь. – Я сунула передовицу ему под нос. – «Relatives of World War II Nazis wrestle with families’ legacy of hate». Это заголовок. А вот и первые строки: «Съемочная группа российского телевидения приезжает в Санта-Фе на этой неделе, чтобы взять интервью у двух местных жительниц для документального фильма о том, каково это – быть родственниками нацистов».

– Ни фига ж себе.

– Слушай… так-так… Первый канал… – пробегаю глазами по строчкам, – тут даже цитата из меня… выдержки из моей переписки с Шанти…

Автором статьи оказался Том Шарп, журналист Santa Fe New Mexican. Шанти предупреждала меня, что он, возможно, набросает маленькую заметку про них с Беттиной и то, почему русские вдруг заинтересовались потомками и родственниками нацистских лидеров. Но я-то наивно полагала, что размер заметки будет не больше какого-нибудь скромного некролога, и уж точно не думала, что моя личная переписка будет предана огласке. А тут – на тебе: фотография Беттины и Шанти на первой полосе, «русская съемочная группа» и большое продолжение внутри.

У них тут что, правда ничего не происходит?

«Беттина Геринг и Шанти Элке Баннварт жили в этом штате более двадцати лет, но избегали друг друга и огласки относительно их прошлого до недавнего времени».

Судя по всему, наша эпистолярная история с Шанти взбудоражила ее и Беттину настолько, что когда племянница рейхсмаршала вернулась из Таиланда, они тут же отдались в руки газетчиков, с тем чтобы дать выход тому неуемному возбуждению, что клокотало внутри. И обе дамы, которые тщательно скрывали свое происхождение, вдруг заявили о себе на весь штат, а я невольно оказалась катализатором, из-за которого они, наконец, решили обнажиться перед всеми, кого знали и не знали (позже Шанти признается, что инициатором «раскрытия» выступила Беттина). Они заговорили. Беттина оказалась фрондершей.